Ему повезло. Удар тяжёлого боевого топора пришёлся как раз на тело клинка, пристёгнутого к спине, и сила удара распределилась по всей его плоскости. Иначе от неминуемого перелома позвоночника его не спасла бы и славная броня-ящерица. Он припал к земле и резко перекатился боком. Над входом в прямоугольный тоннель стояли трое воинов. Ещё трое бежали со стороны фигуры отдыхающего льва. Пирамида уже не душила его способности и Дигон, лёжа на спине, ноющей от удара, швырнул в ближайшего нападавшего «каменный дождь». Острые осколки кремниевых лезвий превратили выронившего топор силача в изъеденный кусок плоти, а заодно и разорвали мышцы правой руки стоявшему рядом мечнику. Тот не растерялся и, перехватив оружие левой рукой занёс удар над лежащим магом. Меч так и выпал из руки, воткнувшись остриём в песок, а мёртвое тело с двумя стрелами, торчащими из бока, упало рядом с Дигоном. Лаянна выпрыгнула из прохода вправо. А Ямлих уже удерживал клинок меча третьего охранника в сантиметре от своей головы крест-накрест сведёнными кинжалами. Пока Дигон вставал и вынимал подарок Целума, направляясь на помощь другу, очередная стрела пробила напавшему глазницу и вышла из затылка, снеся в сторону открытый шлем и осколки костей черепа.
Трое приближались со стороны льва, а из коридора отчётливо слышался бег Гипериона и нескольких воинов. От третьей пирамиды «Активности» на звуки боя уже скакали семь всадников.
- За мной! – закричал маг Единства и бросился навстречу кавалерии.
Кто-то из троих со стороны статуи выпустил «огненную стрелу» и тут же присел, схватившись за голову. Даже Огонь, подвластный Дому Аполлона, не рад был вредить Дигону и откат заклинания ненадолго вывел из строя ещё одного. «Стрела» пробила плащ Лаянны, но прошла по касательной, соскользнув с угреновой кольчужки, лишь немного опалив бок дианиты. Попади она прямо, такой защиты могло бы и не хватить.
Трое беглецов, задыхающихся от песчаной пыли, уже были на полпути между конницей и входом в тоннель, когда из него вылетел разъярённый Гиперион. Осмотрелся, поднял руки вверх и в сторону троицы. В двух десятках метров над ними в чёрном ночном небе сгустилось красное пылающее облако и пролилось «дождём пламени» вниз.
- Ко мне! – скомандовал Дигон.
Ямлих и Лаянна прижались к чёрной чешуйчатой броне, а маг поднял руки навстречу огненным каплям. Что было сил зачерпнул водной Стихии, не очень охотно работавшей в среде враждебного Дома, и вложил её в щит. Он получился славным. Касаясь прозрачной натянутой поверхности, капли гасли, как лёгкие искры. Другие, не попавшие в периметр щита, падали вокруг него, буквально испаряя песок и проникая глубоко в его недра. Там продолжали ещё шипеть, выталкивая фонтаны пара из оставленных после себя спаянных трубок застывшего кварца. Окружность диаметром в семь – восемь шагов накрыло дымовой завесой.
Конница приблизилась на пятьдесят метров. Пока Гиперион не видел беглецов за клубами висящей в воздухе смеси дыма и пыли, они вышли с другой стороны.
- Пора, - сказал Дигон Лаянне, - снимай всадников.
Один, второй. Почти полный яркий круг Дианы на небе давал своей дочери возможность отчётливо видеть цели. Два воина остались на земле с прервавшими их жизни стрелами, а их кони продолжали скакать вслед за остальными.
Дигон встал на колени, упёр руки в песчаную поверхность и вызвал в сознание Землю, стараясь создать колебания почвы. Нет. Слишком много сил уже потрачено и слишком большой объём материи. Не осилить. Вены на висках вздулись и бешено затарахтели.
«Соединяй Землю с Огнём», - прозвучал менторский бас учителя.
Дигон углубился в себя. Обжигаясь, но не прекращая наращивать давление Земли, он вплёл дикую необузданную энергию, словно желающую расплатиться с Домом Аполлона за долгие годы принуждения. Огонь влил море силы в заклинание, и почва задрожала. Послышался грохот падения каменных блоков кладки прямоугольного прохода, оставшегося далеко в стороне. Затряслись даже гиганты-пирамиды, местами роняя на песок тонкие плиты белой мраморной облицовки. Кони взбесились. Один за другим всадники попадали, ломая кости от удара на скорости бешеного галопа. Последнего, оставшегося в седле, сбила стрела лучницы. Дигон успокоил порождённые им потоки и аккуратно размягчил песок под копытами несущихся на них лошадей. Те встали, удивлённо мотая гривами, переводя взгляд то друг на друга, то вниз, где их ноги по путовые суставы вязли в жидком, как прибрежная глина, песке.