Внутри развалин оплота Старого Мира было ещё темно и сыро. Рассветные лучи только начинали проникать в проёмы высоких окон и покрывать светом искажённые временем картины фресок. Центр внутреннего зала был очищен. На полу сиял матовой восходящей дымкой ровный круг десяти шагов в диаметре. Центром его был Чёрный Камень Кибелы, разительно отличающийся от окружающей обстановки своим законченным совершенством. Внизу у его подошвы стояли девять вскрытых пиксид. Из них тонкими ручейками взвивалась вверх пыль праха и стягивалась к уже более проявленной тени Держателя мира, сидящего на коленях. А на самом камне без чувств лежало на спине прекрасное обнажённое тело Лаянны, безвольно свесив ноги и руки в аккурат по направлению рёбер сверкающего чернотой куба.
Дигон замешкался. Увиденное закрутилось в голове калейдоскопом стушёванных картинок. В животе что-то скрутилось и заурчало, а по мокрой после боя спине пробежал предательский холодок озноба. Руки затряслись от непонимания и гнева.
- Что… Что происходит?! – только и смог с трудом выдавить он из себя.
Образ Целума уже почти сформированный, но ещё местами тусклый и призрачный, оторвался от ритуала. На его лице ясно читалось недоумение.
- Ты выжил? Против двух иерофантов? Не думал, что ты настолько хорош.
- Что ты творишь? – уже громче повторил вопрос ученик, чувствуя, как злость наполняет душу, готовая выплеснуться наружу.
- А ты думал, что Камень Кибелы – это ящик с подарками? – насмешливо произнёс великан, поднимаясь. – Древняя жертва меня убила, твоя жертва вырвала мой дух из заточения, а её жертва вернёт мне тело.
Лаянна медленно повернула голову и её затуманенные, покрытые белесой поволокой глаза открылись. Едва шевеля пересохшими бледно-розовыми губами, девушка прошептала: «Дигон…».
Он рванулся с места. Ярость добавила сил и любые рассуждения в голове стихли. Пробежав с десяток шагов, его тело с глухим ударом врезалось в прозрачную стену, поднявшуюся от дымки на полу по периметру начертанного круга.
- Не всё так просто, мой верный ученик! – слова звучали издевательски и насмешливо. – Твоё чувство справедливости сейчас бурлит, а отравленное любовью сердце жаждет спасти эту дочь Дианы. Признаюсь, она хороша. Даже очень. Но стоит ли это судьбы целого мира?
Дигон поднял меч, выпавший из рук от столкновения, занёс над головой и со всей силы опустил на поверхность цилиндрической защиты. Синевато-фиолетовые переливы стали клинка запылали. Белый сноп не то искр, не то капель разлетался в стороны от острой кромки. Меч медленно и плавно раздвигал тягучую пелену заслона, создавая в ней треугольный, направленный остриём вниз проход. Всё покрывало от пола до потолка колыхалось волнами голубоватого цвета. Образ Целума, уже почти реальный, широко раскрыв глаза, обогнул алтарь с противоположной стороны. Но его ученик уже запрыгнул внутрь, а разорванная защитная стена сзади него сомкнулась, снова став матовой белесой дымкой.
- Неблагодарное отродье! – заревел великан. – Я дал тебе власть, недоступную правителям этого мира, а ты смеешь идти мне наперекор?!
Вооружённый только коротким жертвенным ножом, он действовал грубой неукротимой силой. С разбега ударил ногой в корпус. Живой эфирный плащ отреагировал куда быстрее хозяина и принял всю мощь массивного молота на себя, заметно потускнев. Это спасло Дигона. Он отлетел в сторону, упёршись в границу круга, но кроме звона в ушах и тянущей боли в мышцах, не пострадал. Стал в стойку, приготовившись встретить следующую атаку. У него было преимущество – подаренный древний клинок. Выставив его перед собой, он пятился задом, выжидая момент. Время торопило Держателя, и он бросился на врага снова. Удар монтанте по правому бедру наступающему гиганту затормозил его. Он всё так же плохо защищал позицию ног. Клинок впился в призрачную плоть и из раны потекло серебристо-белое подобие крови.
- Моим мечом! – заорал Целум. – И он породнился с тобой? Сейчас мы это исправим.
Разбрызгивая по полу светящуюся жидкость, он всем весом навалился на ученика и снова закричал – лезвие прошло между рукой и корпусом, оцарапав эфемерные рёбра. Но зажав подмышкой меч и резко развернув туловище, он вырвал оружие из рук противника. Дигон оказался под тяжёлым телом Держателя, упёршись в него выставленными коленями. Великан весил с доброго кронианского грузового коня. Но руки были свободны, и он выпрямил их, одновременно погружаясь в глубины собственного духа и призывая оставшиеся запасы Стихий. Отозвались трое из них. Закрученный поток Огня, Земли и Воздуха ударил в широкую грудь Целума. Тот закряхтел и был слышен скрежет оскаленных зубов. Сдавив поток энергий огромными руками, он развёл их, формируя яркий серебряный шар, Который начал медленное движение сквозь бело-красно-чёрное переплетение. Эфир был тоньше Стихий и постепенно продвигался вниз, к телу Дигона. Освободив одну руку, тот нервно нащупал кармашек в броне и вытащил подаренную некогда Эндимионом сферу Воды, засунул её себе в рот и с хрустом разрушил оболочку. Словно бурная река, до поры сдерживаемая плотиной, прорвалась холодная влага, заполняя собой всё естество молодого мага. Он собрал этот бешенный поток и вплёл в завихрения своей магии, рвущейся навстречу убийственному шару Целума. Вибрирующий столб окрасился синим, смешался с прочими цветами, вспыхнул, и с переливистым звоном теперь уже поток серебряного Эфира рванул навстречу такому же сгустку. Всплеск света раскинул сражающихся, отшвырнув обессиленное пустое тело Дигона к алтарю, а взбешённого Держателя мира подбросив на пять метров вверх и ударило о землю.