- Я здесь, чтобы говорить с вами. Селена уже знает кто я, но вы двое – ещё нет. Ваша память, словно грязный, мутный иссыхающий колодец, который вот-вот засыплет песками забвения. Подойдите ко мне, и я вычищу это застоявшееся, поросшее тиной и мхом болото.
Лабрис и Урания не спешили выполнять требование гостя – они вообще никогда не слышали столь резкого приказного тона по отношению к себе. Но их согласия и не спрашивали. Целум поманил едва различимыми движениями ладоней их к себе, и уверенная сила подняла двух правителей Домов, словно тряпичные куклы, притянув к бортам купели. Ворвавшийся в их сознания холодный нестерпимый ужас вызвало даже не то, что стоящее перед ними существо сохранило магию после «кольца отрицания». Хотя и это уже казалось невозможным. Нет. Панический страх вызвало другое. Они не смогли понять источник этой необоримой Силы. Ни Урания, искушённая в чувственном восприятии, ни многомудрый Лабрис, от чьего проницательного взгляда не ускользала ни одна мельчайшая деталь. Не было для них в границах Миглаха ничего неизвестного, но сейчас они встретили то, что не имело к их знаниям никакого отношения.
На коленях перед ожившим сгустком искрящейся жидкости стояли двое, которые ещё несколько минут назад считали себя хозяевами мира. Образ Целума положил руки на головы стоящих перед ним магов. Обоих затрясло в конвульсиях, спазмы мышц сковали и вывернули конечности, эхо от хруста суставов и обречённого хрипа прокатилось по монолитным стенам опистодомоса и увязло в глухой тишине. Селена никак не ожидала увидеть своих собратьев в таком состоянии и прижалась спиной к дверному проёму, в ужасе наблюдая за происходящим. Три недели назад в чертогах её разума Держатель мира обошёлся с ней явно куда бережливее. Она хотела было броситься на помощь соратникам, но Целум резко поднял голову, пресекая всякое желание двигаться. Он возвращал память двоим своим нерадивым детям. Когда процесс был окончен, и хитроумный Лабрис, и несравненная Урания сидели на полу, упершись спинами в борта, по разные стороны купели. Слёзы текли даже по щекам угрюмого и никогда не знавшего сожалений и душевных переживаний кронианца. Глава же венетов заходилась истерическим рыданием, словно малолетняя девчонка, на которую она, в принципе, и была похожа в своём нестареющем обличии. Целум не спешил избавлять их от боли по примеру Матери дианитов. И только одна Селена во всём мире прекрасно понимала, какие невыносимые страдания сейчас раздирают души её друзей. Прошло не менее пяти минут, пока Лабрис не успокоился. Перебирая по полу руками и ногами, он обогнул круг хрустальной кладки, стараясь не смотреть на возвышающуюся молчаливую фигуру великана. Придвинулся к рыдающей Урании и, присев на корточки, упёр свой лоб в её голову. Они говорили. Магия ушла, но чувственное восприятие двух иерофантов, разделивших когда-то куски божественного величия, вернулись. Они говорили без слов, но и Целум, и даже Селена понимали их. Тысячелетия изменили природу дерзких заговорщиков и осознание этого заполнило их разум, подобно недавнему прозрению Селены. Многие века наградили богатством мудрости и рациональностью мысли. Они понимали свою вину перед миром, перед его Держателем, перед всей Плеромой. Они знали, что нужно делать. Закончив беззвучную беседу, Лабрис и Урания одновременно подняли глаза и спросили в один голос:
- Что ты потребуешь от нас, Повелитель, приказывай. Мы в твоей власти.
Часть 3. Эксельсиор. Глава 21. Когда ученик готов.
-21-
Дни в иллюзорном храме Держателя мира пролетали бесконечной чередой, прививая молодому ученику навыки искусства боя и премудрости единой магии. Мастерство наслаивалось на целеустремлённость и давало хорошие результаты. В условиях, созданных учителем, тело его подопечного стало грозным оружием, а разум с лёгкостью подчинял себе своенравные стихийные силы. Тени прошлого давно покинули его память, уступив место новым знаниям и умениям.
Целум открыл дверь тренировочного зала и вошёл, пребывая в приподнятом волнительном настроении. Под усами и бородой обычно строгого ментора даже угадывалась улыбка. День разменял вторую половину и Дигон уже привычно избивал деревянные фигуры потенциальных врагов мудрёными техничными ударами.
- Пять минут отдыха, - произнёс хозяин храма, - и предметный спарринг.