Секундой раньше, когда смертоносная архос делала первый прыжок, один из воинов двуликих стал на колени перед своим соратником. Второй без слов понял его замысел. Неспешно вынул из ножен старый короткий клинок, чьё двустороннее лезвие плотно покрывали следы запекшийся жертвенной крови, и занёс его вверх. Прошептал слова прощания и с размаху двумя руками вонзил лезвие по самую рукоять в голову собрата. Двуликие добровольной жертвой жизни пробуждали поистине великую, исключительно редкую инфернальную магию. Рукоять кинжала задрожала. Вибрации наполнили руки и плечи воина, ставшего палачом, но узловатые пальцы крепко сжимали танцующий эфес. Кровь полилась медленно, ритмично пульсируя и наползая на лоб тяжёлыми волнами, но ниже не опускалась. Плотная маслянистая, почти чёрная жижа потянулась вверх, впитываясь в руки убийцы. Стоявший на коленях громко выдохнул, упал и словно провалился в призрачное покрывало тропы успения. Второй двуликий расцепил ладони и упавший кинжал наполнил замершее пространство неожиданно гулким коротким звоном. Обеими руками он схватил лёгкую кожаную рубаху, прикрывавшую тело, и разорвав её на груди. Палач сам становился жертвой. И оружием. Слепая, бесчувственная и беспощадная энергия Смерти в малых дозах служит пищей для гади. Но сейчас, собравшись необъятной мерой в одном месте, она разрывала носителя. Глаза вспыхнули бездонной чернотой, бледная кожа вмиг обуглилась, а тело стало прахом. На его месте повисло облако мельчайших кристаллов, сотканных из экстракта тлена и разложения. Два воина двуликих своими жизнями породили заклинание, спасения от которого, пожалуй, не нашли бы и Верховные Отцы других Домов. «Рой смерти».
Когда обезглавленное тело Клиодны уже упало, а Маркар прокричал приказ оставшимся воинам прекратить, «рой» уже заработал. Остановить его было не под силу и самому хозяину Гадеса. Тёмная магия ринулась в сторону яркого света Целума. А тот стоял, с удивлением и восхищением раскрыв глаза. В бытность его правления, конечно, энергия смерти существовала, но развития такой магии не было. Она являлась табу. Держатель сам устанавливал эти запреты, но, если есть сила – она найдёт выход. Изредка находились смельчаки, которые говорили с памятью усопших, растворённой в Океане Теней. Некоторые даже пытались отодвинуть час собственной смерти, настраивая её эманации на нужный лад. Но в таком грандиозном и ужасном величии она предстала перед Держателем мира впервые. А «рой» надвигался. Великан выставил руки вперёд, сжал пальцы в кулак и резко расправил их. Перед «роем» возник сплетённый из света щит, закрывающий хозяина ярким продолговатым пятном во весь рост. К периферии его края становились менее насыщенными, огибали тело Целума и за спиной сходились уже бледным, едва различимым полотном. Он не знал способов борьбы с такой магией и логично противопоставил ей антагониста – изменённую, со смещённым в одну сторону центром, и усиленную «сферу жизни». Если поместить в неё безнадёжно больного или раненого – силы вернутся к нему, а раны затянутся. Смерь схлестнулась с жизнью. Крупицы «роя» вспыхивали тысячами, впиваясь в «сферу», гасли, но точили энергетический щит. Изничтожающее облако сократилось наполовину, когда первые его кристаллы начали проникать через покоробленную затухающую поверхность. Влетая внутрь, они впивались в ладони Целума, оставляя маленькие червоточины разложения. Сначала несколько. Потом больше и больше. И вот уже руки покрывает сетка похожих на старые, изъеденные молью перчатки. Умирает всё. Даже Боги не до конца бессмертны. Держатель мира впервые столкнулся в бою с этой Стихией и предательские нотки страха зазвучали в глубине его древнего разума. Он собрал всю мощь, доступную в нынешнем состоянии, прижал израненные руки крест-накрест к груди и резко выбросил их с каким-то диким рыком вперёд, навстречу остаткам «роя». По успению прокатился глубокий вибрирующий гул. Волна яркого переливистого сияния испепелила кристаллы, траву на десяток метров вперёд, тело воительницы Клиодны и неудачно оставшихся стоять на месте по приказу Маркара троих последних двуликих. Только мелкие лоскуты пепла остались в воздухе после удара Целума. И неизвестно что было бы с самим Верховным Отцом Дома Гадеса, не отойди он в сторону в самом начале, когда светящаяся фигура только приближалась к отряду детей Гадеса.
Бой длился не больше нескольких секунд. У разрыва в ткани мира, перед выходом из успения, на голом выжженном поле остались стоять двое: оцепеневший, не знающий что делать Маркар, и заметно потускневший дух Целума. Последний быстро пришёл в себя и с явной усталостью в голосе произнёс: