- Наш Дом поддерживает тебя, рождённый повторно, - говорил советник Верховной Матери негромким высоким голосом, - но дианиты весьма консервативны. А потому про Целума и новую силу в Миглахе, кроме Селены, знаю я и ещё несколько доверенных лиц. Не стоит пока распространяться о твоей миссии.
- Да, понимаю, - ответил Дигон. – Я и сам думаю, что чем меньше народа знает обо мне, тем проще будет пройти дальше незамеченным.
Эндимион продолжил:
- Твой путь будет долгим. Дальше врата Талари тебе не помощники – мы не сможем объяснить другим Домам кто ты. А искусство стихийных переходов пока никому, кроме Верховных, неподвластно.
- Да, - подтвердила Селена, - энергия порталов поглощает простых смертных. Никто не выходит с другой стороны. Даже мы стали пользоваться ими не сразу, а через пять – шесть тысяч лет после Параклаза, когда силы Миглаха уже поутихли и перестали быть такими яростными, как в начале.
Похоже, Эндимион был в курсе многих тайн Верховных и у главы дианитов от него не было особых секретов. Сделав глоток кисло-сладкого напитка, за госпожой продолжил советник:
- Мы могли бы переместить тебя только в Бербею, к нашей союзнице Урании, но тебе нужны все без исключения пиксиды Целума. А значит пришлось бы возвращаться обратно, через Дома Аполлона, Ареса и Гермеса. И твоей родной Цифры…
С последними словами Эндимион с настороженностью посмотрел в глаза Дигону. Тот покачал головой и ответил на немой вопрос архоса:
- Нет, мудрый, меня не смущает то, что придётся идти через Ацилут. В руках Держателя мира я перестал быть цифиром, и моя природа утратила связь со своим бывшим Домом. Он больше не имеет надо мной власти.
Советник одобрительно кивнул в ответ и сказал:
- А потом снова идти тем же путём. Это слишком большой крюк. Проходить через Омфал так же не следует. Он очень хорошо охраняется Верховным Советом и тебя заметят. А у нас нет права на ошибку.
Селена добавила:
- Когда ты покинешь нас, мы дадим тебе лучших коней и сопровождение до границ Цифры. Но это будет не скоро. Тебе нужно освоить магию водной Стихии, как ты уже обрёл Землю. Такова воля Целума. К тому же, звёзды говорят, что воздушный и огненные Дома объединяются всем Югом против наших планов. Так что идти дальше без сил-антагонистов их магии – самоубийство. До поры до времени они не должны знать о тебе.
Вставая с дивана и направляясь к двери, Эндимион закончил:
- Тебе приготовлена комната. Там есть всё необходимое. Наша ученица проводит тебя, а завтра мы начнём работу.
Он открыл дверь и пригласил кого-то из темноты. В комнату вошла Лаянна. Вошла и увидела сидящим на диване того, чей образ чуть ли не каждую ночь приходил к ней в беспокойных романтических снах. Бледное лицо дианиты в миг стало розовым, губы – пунцовыми, а плечи непроизвольно расправились, подчёркивая и без того высокую пышную грудь. Усилий, которые она потратила на следующие слова, хватило бы на строительство небольшого дома:
- Пойдём… те…
Дигон был поражён не меньше юной прорицательницы. Память о ней, об их первой встрече на волне обретения палитры новых ощущений, никогда не покидала его. И всякий раз перед сном, изнеможённый тренировками и учением, он вожделенно вспоминал свою прекрасную собеседницу. Но полтора года тренировок в башне Целума наслоились на врождённое хладнокровие бывшего цифира и позволили быстро совладать с собой.
- Здравствуй, таинственная… Лаянна, так ведь? Очень рад, что мы снова встретились.
От того, что гость из прошлого помнил её имя, на душе стало тепло, но тревога не покидала её. Ей сообщили, что в замок прибудет кто-то очень важный и предупредили, что все её догадки могут быть ошибочными. Но она никак не ожидала встретить ЕГО. Разрушителя. Совершенно без слов, даже не поднимая глаз, Лаянна проводила Дигона в его покои, располагавшиеся на том же этаже, что и рабочий кабинет Верховной Матери. Указав на дверь, юная дианита со всех ног убежала, моля всех Богов, чтобы гость не окликнул её. Дигон и сам не решился. Этой ночью оба они почти не спали, размышляя о превратностях судьбы и рисуя в воображении то, как могут развиваться события. Ученик Целума забыл даже о возложенной на него великой миссии. Все его мысли были заняты исключительно невероятной фигурой молодой дианиты, идущей впереди, показывая путь к месту ночлега.