За следующей дверью был секретариат и кабинет начальника отделения. Я аккуратно приоткрыл первую дверь… На месте секретаря никого нет, а дверь в кабинет начальника распахнута. Запашок есть, но не свежий… Заглянув внутрь, обнаружил загрызённого начальника и застреленную им секретаршу. Картина маслом. А нам всё ясно. Молодец, майор. Сумел постоять за себя.
Выходит, что нормальных очнувшихся достаточно большое количество. Вот всего лишь на территории отдела уже был туповатый Вова, Семён из дежурки, начальник, и я.
Хотя я не здесь очнулся и для статистики не подхожу. Но я ещё не прошёл весь отдел. Осталось ещё восемь кабинетов. Опера, начальник ОУР, отдел дознания… Пистолет у начальника я забирать не стал. Патронов в нём нет. Это видно по съехавшей назад затворной раме. Зато лежит пистолетик в луже крови… Пистолетов у меня хватает. Пусть начальник, как настоящий викинг уходит в Вальхаллу с оружием в руках.
Мой кабинет стоял нараспашку. Всё правильно. Серёгин из него выходил и не закрыл. Я забрал из сейфа наплечную кобуру и сразу надел на себя, убрав туда запасной ПМ.
Из стола забрал китайский фонарик с тремя большими круглыми батарейками. Надоело уже жучка в руке жамкать… Жучка отправил в противогазную сумку, а сам стал освещать себе путь «китайцем».
Надо будет потом озаботиться батарейками про запас.
И кстати, все остальные кабинеты были пусты. Ничего полезного там я не нашёл. Зато теперь я абсолютно уверен, что больше в отделении нет живых идиотов. Трупы не в счёт. Их сейчас везде будет много.
Но на всякий случай, я закрыл на ключ дверь своего кабинета изнутри. Наше дежурное кресло-кровать уже было разложено, и я пристроился на нём… До рассвета ещё примерно часов пять-шесть. Отдохну немного. Воевать в темноте я пока не готов.
Глава 5
Глава пятая.
Рудиментарный гуманизм.
Не верь, когда расскажут про меня,
Что сгинул я в неведомых краях,
Сгорев, как свечка в пламени огня,
Исчезнув в обжигающих лучах.
Не верь, что я зарезан и зарыт
Тайком в лесу, в прохладной тишине.
Не верь, когда расскажут, что убит
На новой необъявленной войне.
Не верь, что утонул в пучине вод.
Не верь, друзьям! Они тебе соврут.
Не верь, хоть нет меня который год.
Не верь! Я жив, пока меня здесь ждут.
* * *
Сон пришёл ко мне быстро. Уж больно утомительным был мой первый день в новом мире. Да и сил ещё в этом теле было маловато. Стоило мне прилечь, подложив под голову свёрнутую куртку, найденную в шкафу, как тут же я провалился в темное и обволакивающее ничто… Сначала я плыл в полной темноте. Ощущение невесомости и безвременья.
Но вдруг откуда-то издалека, в мой сон ворвалось светлое и яркое пятно. Оно приближалось и приближалось, увеличиваясь в размерах. И хотя это световое шоу выглядело странно и непривычно, но мне почему-то было совсем не страшно. Я чувствовал, что со стороны света мне ничего не угрожает.
Наконец-то это светлое бесформенное пятно стало формироваться и превращаться в нечто более менее осмысленное…
Это как проявление фотографии. Под воздействием химического раствора на фотобумаге проступает едва различимое изображение, а потом изображение начинает становиться более чётким и отчётливым…
Из темноты на меня смотрела Светка. Причём она была молода, как тогда в прошлом моём будущем. как тогда, когда я увидел её в первый раз. Тогда, когда я лечил её простреленную руку…
И сейчас на её правом плече была повязка. Ну, да… Я же сам бинтовал ей рану от сквозного пулевого ранения. Но это было двадцать пять лет назад… Или восемь лет вперёд… Хрен его знает, как разбираться в этом временном парадоксе?
Светлана смотрела на меня в упор и улыбалась. А потом она вполне отчётливо и внятно сказала, глядя мне прямо в глаза:
— Найди меня!
А после этого она исчезла. Просто взяла и исчезла. Растаяла в темноте. Хотя темноты уже как таковой не было. Розовая полоска рассвета подсвечивала серое небо. Тьма таяла на глазах. Наступало утро…
* * *
Я проснулся, даже слегка замёрзнув. Не от холода, а от какого-то внутреннего озноба. Через открытую форточку окна, я услышал щебет птиц… А в животе заурчало.