— Это чтобы не отпугивать посетителей. А то придут, увидят в гардеробе мою форменную куртку и не зайдут, — объяснил свои действия участковый.
Павел и следователь тоже решили оставить свою верхнюю одежду на этом диванчике.
Сели за стол, подполковник юстиции Егоров сразу покрутил головой по сторонам, а потом оценил интерьер зала.
— Неплохо тут все оборудовано. Никогда бы не подумал, что в таком затрапезном городишке могут быть такие заведения. Как тут цены? Дорого небось?
— Вполне демократичные цены, — ответил Кудеяров, — к тому же у нашего друга, — и он показал на Францева, — тут значительная скидка.
Павел пошутил, конечно, но Николай кивнул, подтверждая.
— Я бы все-таки проверил получше эту сожительницу Дробышева, — вернулся к разговору о деле Егоров. — Уж как-то подозрительно быстро она с ним сошлась. Утром пришла к нему на работу устраиваться, а вечером поехала к нему домой. Очень уж внезапно любовь нагрянула. Может, у нее с самого начала были далеко идущие планы?
— Открою тебе одну великую тайну, — негромко произнес Францев, — когда мужчина знакомится с женщиной и они нравятся друг другу, то в голове каждого из них рождаются далеко идущие планы.
— Не знаю, но мне она кажется подозрительной. И фамилия у нее… Как будто специально выдуманная: Елизавета Петровна Романова.
— Нормальная фамилия, — сказал Павел, — вот у меня вообще бандитская. Как в песне поется: жили двенадцать разбойников, был Кудеяр атаман… А тут Романова.
— У бывшего владельца этого заведения фамилия была тоже Романов, — напомнил Николай, — ему все точки общепита здесь, в Ветрогорске, принадлежали. Или почти все. И у них названия похожие: «Мама Рома», «Романсеро», «Ромовая баба», рюмочная «Ромашка». А этот ресторан поначалу назвали «Ромул», но народ сразу окрестил его «Вертолет», потому что, как ты можешь заметить, под потолком расположен большой вентилятор: летом он охлаждает воздух, да и комары его боятся. И название поменяли на то, что выбрал сам народ. Вот такая у нас тут демократия. Ведь так?
Последнее уже относилось к подошедшей к столу светловолосой женщине лет сорока пяти.
— Полностью согласна, — улыбнулась женщина. — Я, правда, не слышала, о чем вы говорили.
— Вот наш гость из городского следственного комитета восхищается нашим городом — объяснил Францев, — а я сказал, что когда он попробует то, чем вы, Варвара Семеновна, будете нас сегодня потчевать, то вообще уезжать не захочет.
Николай обернулся к Егорову и представил даму:
— Это Варвара Семеновна Краснова, или, как ее называет весь город, — Варвара Краса. Она хозяйка ресторана. Наверняка она приготовила для нас сегодня что-то очень вкусное.
— Да у нас сегодня все очень просто, а вот если бы вы заранее предупредили, мы бы постарались приготовить вам что-нибудь эдакое. А так только греческий салат, рыбная солянка, котлетки по-киевски…
— Рыбная солянка? — встрепенулся Егоров. — А как вы ее готовите? Я почему интересуюсь, потому что сам рыбак. А у каждого рыбака на это блюдо есть свой рецепт.
— Очень простой у нас рецепт, — начала объяснять Краснова. — Туда входит два вида рыбы: семга и судачок, еще рачьи хвосты, мидии, картошечка, морковка, лучок, зелень, оливки, томатная паста, соленые огурчики. А перед подачей на стол в каждое блюдо по желанию можно положить кругляшок лимона.
Варвара замолчала и посмотрела на Францева.
— Вы ведь не случайно сегодня сюда заглянули? — поинтересовалась Краснова. — Это как-то связано с тем вчерашним случаем… Мне Алена уже рассказала, что вчера в городе случилось с мужиком из коттеджного поселка.
Глаза Егорова округлись.
— Что? — едва вымолвил он. — Это мог знать только убийца или человек, связанный с ним: даже в утренние сводки это убийство не попало. Что за Алена? Где она сейчас? Мне ее срочно допросить надо! Ничего себе — какая удача!
Краснова посмотрела на Павла, ожидая от него решения.
— Ладно, — произнес он, поднимаясь, — я сам с ней поговорю, — а ты, Борис Ильич, скушай что-нибудь.
Но подполковник юстиции рвался в бой. Он тоже начал подниматься.
— Я должен допросить такого важного свидетеля, и потом, а вдруг это не свидетель, вдруг…
Но Францев потянул его за рукав и усадил обратно на стул.
— Садись! Алена говорить с тобой все равно не будет. И со мной, наверное, тоже. А Павлу Сергеевичу выложит все, что знает.