Вопреки всем опасениям матери Коля, сдав первую сессию, приехал в отчий дом на каникулы никем не окрученный, веселый, но безумно проголодавшийся. Уплетая материнские котлеты, он с набитым ртом разворачивал перед родителями и братом перипетия своей студенческой жизни:
— Две практики прогулял — уже к декану. Зашибись, да? Главное, девчонкам всем зачеты поставил, а мы тридцать первого декабря до девяти вечера сидели — еще одну лабораторную делали. Потом сразу в общагу на дискотеку рванули, а второго уже по математике экзамен — один день всего готовиться. Одна дура в чулки себе шпаргалок напихала, потом на экзамене никак вытащить не могла — юбку задирает, вся из себя чешется, а вытащить не может. Да, мам, чуть не забыл, голова моя садовая, — он хлопнул себя по макушке, — вам всем от Васьки Щербинина горячий привет и низкий поклон.
— Ты что, заходил к Полине Ивановне? — поразилась Ирина.
Полина Ивановна была сестрой Зины Щербининой и после ее гибели взяла опеку над осиротевшим племянником. В первые десять-двенадцать лет после трагедии Ирина, наезжая в Воронеж по делам, обязательно забегала проведать сына погибшей подруги, и иногда брала с собой Колю. Тот от всей души ненавидел чопорную неулыбчивую тетку Васи и теперь в ответ на изумление матери презрительно фыркнул.
— Делать мне нечего — заходить к этой стерве! Васька от нее давно ушел, она его до мозгов достала.
— Погоди, — всполошилась Ирина, — как это ушел?
— Да очень просто — взял и ушел. Ему уже девятнадцать, он может и без опекунов обойтись. Невозможно же каждую минуту, — Коля скорчил свою хорошенькую мордочку и загнусил голосом Полины Ивановны: — «У меня кроме тебя трое сыновей, я не смогу тебя всю жизнь содержать, ты должен получить денежную специальность!». Представляешь, заставила его на юридический поступить — адвокаты, она считает, золотые горы гребут. А Ваське это право поперек горла, он два года проучился, плюнул и забрал документы — поступил к нам в политехнический. А от тетки вообще ушел, чтоб не доставала — ему и стипендии хватает.
Ирина встревожилась.
— Погоди, он что, из ее квартиры выписался?
— А на фиг она ему со своей квартирой, он в общежитии прописан.
— Видишь, что творят, — всплеснув руками, сокрушенно сказала Ирина мужу, — в Воронеже у Васеньки, значит, жилплощади теперь нет — тетка его обратно не пропишет. В нашем городе от родителей тоже комнаты не осталось — ее, как бабка Андрея умерла, заселили.
— Будет работать — дадут общежитие, — махнул рукой Прокоп, — потом пусть жену с квартирой ищет.
— Васька тоже так говорит, — запихав в рот еще одну котлету, подтвердил Коля, — у меня, говорит, одна дорога в жизни — жениться на дочери министра.
— Видишь, молодой, а уже как разумно рассуждает, — Ирина с укором посмотрела на старшего сына. — Я тебе, вот, дочь генерала сватаю, а ты все нос воротишь.
Алексей добродушно улыбнулся и развел руками, но Коля немедленно заинтересовался:
— Это какого генерала?
— Русанова, Марьи Григорьевны мужа, знаешь их дочку? Хорошая девочка, симпатичная. Училище закончила музыку преподает.
— Мам, да ты че? — фыркнул Коля. — Она же старая, ей, наверное, лет сорок.
— Во-первых, тридцать четыре, а во-вторых, Алексей тоже не молоденький — тридцать три уже, тридцать четыре скоро. В прочной семье жена должна быть чуточку старше мужа.
— Ладно, пора мне уже, — посмотрев на часы, Алексей подмигнул брату и поднялся, — доброго вечера всем.
Когда за ним со стуком закрылась входная дверь, Коля сморщил нос и весело загоготал.
— Опять Лешка сбежал от твоих сватаний! Мам, тебе еще не надоело? Оставь ты его в покое со своими невестами, он, может, не создан для семейной жизни.
Прокоп, обычно редко споривший с женой, на этот раз подержал сына.
— Да и правда, оставь ты Алешку в покое, — добродушно сказал он жене, — а то он уже скоро бегать от твоих невест будет.