– Ну ладно. Не хочешь по старинке, давай по-новому!
Алексей надел черные очки института, и мир в его глазах расцвел красками аур. Демон – черное костлявое существо – сидело глубоко внутри тела, но, к счастью Алексея, он был гуманоидного вида.
– Мама, мама, он меня убьет! – запричитала своим голосом девушка. – Он меня убьет, мааааааам!
Женщина открыла глаза и попыталась дернуться в сторону кровати с дочерью, но цепкие руки ее мужа не давали это сделать. Алексей повернулся к отцу семейства и кивнул в знак одобрения. Это была крайняя мера. Перезагрузка органических систем – тонкая грань, и Алексей очень рисковал. Вскочив на кровать, он плотно сжал руками горло девушки, от чего та не только не начала хрипеть, но и одновременно закричала разными голосами.
– Я сожру тебя, Шестнадцатый! Я пожру её и твою душу. Я трахну мать и отца дома сего, я… – демон не успел закончить, потому что мозг, лишенный притока крови, выкинул паразита из тела на низший астрал. Видя это сквозь черные институтские очки, Алексей отпустил шею девушки, чтобы выхватить маленький револьвер из миниатюрной тряпичной кобуры скрытого ношения. Прозвучал выстрел. Со стороны это выглядело так, будто человек, сидящий на кровати над усыпленной девушкой, вдруг решил пальнуть куда-то в угол пустой обшарпанной комнаты. Пуля, выделенная в эфирный мир, ударила в грудь паразита. Тело демона последний раз вздохнуло тем, чем дышат в низшем астрале, и обмякло.
– Мама! Мне страшно, мама! Кто это, мам?! – заплакала, проснувшаяся девушка.
Алексей снял черные очки, чтобы повесить их на ворот такой же черной футболки. Глаза девушки были расширены, но в пределах человеческой нормы. Все удалось.
Через пятнадцать минут экзорцист прощался в коридоре с отцом семейства, отказавшись от ужина и денег, неоднократно предлагаемых матерью.
– Лех, сколько тебя знаю, не могу в толк взять, почему Шестнадцатый? – крупная рука крепко жала худощавую руку Алексея.
– Не знаю, черт их демонов разберет, – скромно пожал плечами Леха.
– Что это хоть было? – спросил отец.
– Какая-то из неконтролируемых никем душ. Не солдат, а то б веревки его не удержали. Не знаю я. Там, в аду, что-то происходит последнее время, и начальство, как назло, молчит.
– Ну, деньги-то на карточку переводят? – пытался шутить отец.
– Не в деньгах счастье, Владимир Яковлевич.
– Кстати, может, все-таки возьмешь чуток за ритуал?
– Не, не, не, – замахал руками Алексей. – Помните песню? Долг и честь эту службу нести, быть преградой у зла на пути, ради правого дела собой рисковать. Свечку поставьте или пожертвование сделайте в любом храме любой религии.
– Понял тебя. Ты сам-то какую веру исповедуешь? – напоследок спросил Владимир Яковлевич, не отпуская руку Алексея.
– Я в верую в Ruger SP101, – Алексей демонстративно похлопал по бедру, где под выпущенной черной футболкой находилась скрытая кобура с револьвером этой марки. – Я думаю, бог не против. По крайней мере, мне кажется, что мы одно дело делаем.
None
Глава 23. След белки
Наши дни
Сколько я выпил, не знаю. Знаю только, что не нужно было останавливаться. Алкоголь давал мне смысл жизни и гасил картинки, всплывающие в моей голове сквозь многократные потери памяти. Бар был пуст. Так бывает, если нагружаться в ночь со вторника на среду. Играла какая-то музыка: «Га-га у-ля-ляя, га-га у-ма-ма», а на экране танцевали уроды в белом латексе. Демоны совсем распоясались, ведут себя на этой планете, как дома.
— Есть такой синдром… так называемый «кризис среднего возраста». Это когда оглядываешься на прожитые годы и понимаешь, что ничего полезного не сделал.
Я смотрел на бармена сквозь очередной, обильно посыпанный солью, стакан золотой текилы.
— Илья, вам бы на сегодня остановиться, – умоляюще произнес Семен.
Я не знал его лично, но на его груди было так написано.
— Говорят, что взглянув сквозь граненый стакан,
Стопроцентно увидишь душу свою.
Я стократно искал, много раз наливал,
Но в багровом вине видел лишь черноту, – цитировал я себя же.
– А говорите, ничего полезного. Вам бы печататься...
— Не в этой жизни Семен, не в этой жизни. Я тебе что-то должен?
– Две тысячи семьсот рублей.
Небрежно и легко карта была приложена к магнитному терминалу. Телефон в кармане джинсов пиликнул.
Покинув кафе, я немного постоял на его мини террасе. Ночная погода встретила меня десятью градусами выше нуля и запахом опавшей листвы. Осень. Не люблю осень, все вокруг желтое. У романтиков и детей желтый цвет ассоциируется с чем-то теплым. У меня желтые листья ассоциировались с желтыми мертвыми листьями.