— Ща. Полюбопытствую только, чего это наш хитрый Уилсон кэпу такого напел, что повторно в шлюз не вылетел? — состроив вопросительную морду, произношу я.
— А это теперь не твое дело, Стратитайлер. Не по должности знать, — хмыкает Рекичински, шлепаясь на диван.
— Пф! — фыркаю я. — Если ты еще не заметил, власть на этом корыте меняется чаще, чем постельное белье.
— Ну вот когда снова вылезешь на верхушку пищевой пирамиды, тогда и задашь снова свой вопрос, — бесстрастно отвечает хитросделанный поганец.
— Пренепременнейше, — максимально паскудным голосом обещаю я и киваю Ярке — лучше в столовке поиграем или на камбузе у Таси, чем тут сидеть, в компании этого червя рогатого.
— Врагусика на него натравить надо, — бурчу я Ярке вполголоса, когда мы сваливаем из кают-кампании. — С какими-нибудь инъекциями правды, развязывающими язык.
— Мне вот тоже до почесухи любопытно, что ж он такого сказал капитану… и ведь даже ни одного перелома и вывиха, на первый взгляд, — говорит Соколова, оглядываясь на закрывшуюся за нами дверь. — Главное, мы-то по тыковкам схлопотали, а он, похоже, нет. Запишу полученный подзатыльник ему в дебет. Все меньше уже буду должна. Скажем, какую-нибудь конечность вычеркну потом из списка, подлежащего спасению.
— Не замечал в тебе ранее подобной дотошности… Чет тебя реально клинит прям. Тебе б поспать, мозг перезагрузить. Ужин скоро… Это док с Басом и подлецом суперкарго выдрыхлись. А мы забыли, что такое покой и сон.
— Факт, — соглашается Ярка, подавив невольный зевок. — А вот с Врагусиком лично я не стала бы связываться даже под угрозой пыток, у него свои понятия о добре и зле.
— Это да, черная дыра знает, что у него там в акселератном умишке творится. Надо запретить ему доступ к библиотеке. Накачается знаниями всякими без разбору, доберется до страпельки — и тогда точно Вселенной кранты.
— Надо было его все-таки в космос выкинуть, — подытоживает Соколова, нервно озираясь по сторонам, точно рассчитывая засечь исчезающий за углом шипастый хвост исчадия тройного ада Алголя. — Лично я даже насморка в жизни не схватывала, и для меня предполагаемая польза от его пребывания на борту никак не перевешивает стабильно наносимого им морального вреда. А покоцанные конечности можно и в регенераторе сращивать, в конце концов. Док с его умилительным культом пупков импонировал мне несравнимо больше.
— Все жалость наша проклятущая, не доведет она нас до добра, — со вздохом соглашаюсь я.
Сгоняв несколько партеек в нарды, бесконечно при этом уличая друг друга в жульничестве и подтасовке счета, наконец-то дожидаемся ужина, который проходит практически без эксцессов. Если не считать подсунутой мне под локоть мази от мозолей, которой я мерзко хихикающему Врагусику советую лоб намазать. А то, поди, весь ум измозолил, пока шутеху придумывал.
А вот Бас, обнаружив предназначенный ему сюрприз под салфеткой, начинает нехорошо багроветь. Но рассмотреть, что подсунул пилоту мелкий мерзавец, никто не успевает, настолько быстро Ксенакис швыряет упаковку в утилизатор, испепеляя взглядом посылающего ему ядовитые усмешечки Вражонка. Вилка в руках Баса помаленьку превращается в подкову, какими на отсталых планетках по сей день живой копытный транспорт снабжают.
— Да я ж от души, — округляет подлючие глазенки лимбийское отродье. — Вдруг старый конь еще не прочь вспахать борозду, а борона-то уже…
— Рецепты в медчасти в рабочее время раздавать будешь! — осаживает его кэп, весь вечер занятый невеселыми думами, отчего складка у него между бровей уже с грузовой отсек «Дерзающего» сделалась. Кажется, он нас вообще не замечает, даже на невозмутимого Рекичински не смотрит, который занял свое место за столом как ни в чем не бывало, правда, подальше от свирепо зыркнувшей на него Цилли. На вопрос бортмеха в начале ужина, куда ж мы все-таки летим, Вегус скупо сообщил, что на разведку, на поиски более гостеприимной и менее ядовитой планетки, пока запасы топлива это позволяют. Не найдем — вернемся на Ксену. Пусть флора несъедобна, но вода и кислород — это жирный бонус, можно топлива насинтезировать самим…
— Мистер Ксенакис… — начинает было Соколова, сочувственно глядя на Басилевса, у которого только что пар из ушей не бьет, но пилот со звоном швыряет вилку и вылетает из-за стола. Он определенно не в себе — на выходе бешено лупит по открывающей шлюз кнопке, за что прежде четвертовал бы любого — практически ж нанесение травмы раритетному судну. Физической и моральной.
— Да, док, как это ни прискорбно, но приходится признать, что в твой, так тщательно оберегаемый каждым десятком пращуров, генофонд однажды все-таки изрядно капнула какая-то гадостная залетная гарпия, — бормочет Соколова, неприязненно поглядывая на сатанинское семя.
— Мадам, не передадите соли? Хронически все недосолено, — не обращая на нас никакого специального внимания, томным баском произносит Вражонок, воззрившись всеми своими паскудными глазенками на Цилли.
— Соль — белая смерть, — с усмешкой парирует та. — В украденном тобой у папани курсе разве ничего об этом не говорилось?
— А я люблю посолонее. И поострее. И покрепче. И женщин… таких, в соку, — состроив совершенно охальную морду, выдает неугомонный говнюк. — Кому нужно это унылое трехсотлетнее существование на клевере и дистиллированной водице, когда рядом царит та-а-акой зной?
Я аж с приоткрытым ртом замираю в ожидании продолжения банкета. Док непонимающе хлопает глазами, переводя взгляд с отпрыска на мадам Ибрагимбек. Уже родителем стал, а все невиннее младенца. Своего, не по годам развитого, уж точно. Соколова перестает есть, и ее брови уползают в гости к кудряшкам.
— Соли в еде по установленной норме! — нервно ввинчивается в разговор повторно оскорбленная Тася. — Но мне не жалко! Пожалуйста!
И шваркает Врагусику в чашку добрых полкило. Цилли, многозначительно усмехнувшись, молчком возвращается к своему ужину, а я шепчу Ярке на ухо:
— Что это было?! Метеоритный рой ему в корму, он что, только что к нашему бортмеху подкатить пытался? Да он конченый психопат!
— Похоже на то, — озадаченно отзывается та. — А ведь, пожалуй, Цилли единственная, кого он ни разу не зацепил своим ядовитым жалом. Ну, кроме Рекичински. До него, понятно, еще не успел просто добраться.
— Кажется, попытку пристрелить его из бластера он принял за проявление симпатии.
— Если он продолжит в том же духе, то симпатизировать ему таким манером начнет весь экипаж, включая Тасю, — тихонько хмыкает Соколова. — По крайней мере, люто пересаливать его порцию — уж точно. А может, даже рецепт бабушкиных фирменных пирожков у меня возьмет… для тех, кто любит поострее и погорячее.
Быстренько доев, она выскальзывает из-за стола, должно быть, чтобы проверить, как там оскорбленный хвостовым отродьем Ксенакис поживает. Мужик он немолодой, сплохеть могло, это да, и мурло нашего нового дока ну никак его самочувствия не улучшит. А я, получив капитанское добро, с легким сердцем отправляюсь на боковую. Утро вечера мудренее.
Следующие несколько дней возвращают нас в русло унылых рабочих будней. Гравитоны Варг бережет, в гипер не уходим, просто идем на максималке, пока Бо собирает и анализирует данные ближайших к Алому Алконавту систем. Корабль скрипит, пыхтит, периодически принимается разваливаться на части, так что мы с Цилли носимся как угорелые, от одной поломки к другой. Ярка по мере сил помогает, когда Варг ее навигацией не дрессирует, док роется в оранжерее — семена какие-то сеет, Врагусик медквалификацию повышает в обнимку с учебниками. И повод у него появился реальный — Рекичински внезапно расхворался, раскашлялся, и был засунут в изолятор. Может, надышался чем, пока по Ксене без скафандра рассекал?
Соколова, памятуя о долге чести, навещает его с приготовленными заботливой Тасей бульончиками, хотя, вероятно, и сдобренными порцией яда с ехидного языка от себя лично. Так еще и подружатся, глядишь… Впрочем, нам всем теперь друг друга до конца жизни по-любому терпеть, уверенность моя, что Варг найдет выход из той тыловой части вселенной, в которую мы ухнули, тает с каждым часом. Кажется, поторопился я Соколову во френды записывать, а она вон ишь, тут же себе еще один объект для заботушки нашла, помимо престарелого пижона! Цилли, того гляди, соблазнит мелкий мерзавец с сексуальным басом, Тасю себе кэп отметет, а мне только какие-нибудь глубоко альтернативные однополые отношения останутся. С доком, например. Хотя с ним могут быть и разнополые… Он же когда-нибудь самочкой сделается? Бр-р-р. Хоть бы симулятор подольше проскрипел, что ли…