Уже потом, значительно позже, до него дошло: речь шла о новенькой портупее, выданной в училище. Поговорка была такая у начальника заставы: «Ремни скрипят, усы не растут — беда невелика, проходит…»
Неожиданно смолкли ходики, и в канцелярии сделалось до неприятного тихо, так тихо, будто кто-то взял и властной рукой остановил время. На всей земле разом. И не стало вдруг никаких спешных дел, неотложных забот, застыли мысли — плохие и добрые, окаменели тревоги, мрачной, неприглядной скульптурой застыла на том берегу опасность… «О, если бы так легко и просто можно было остановить время! — подумал лейтенант. — Или еще лучше — повернуть его вспять». Нет, нет, он не жалел о прожитом. Все в его жизни было как надо: семилетка, техникум, военное училище, теперь вот граница. Путь прямой, без зигзагов, без особых сомнений. И все же кое-что ему хотелось бы пережить заново. И тогда бы он наверняка отвел удар от Кости Шеина там, у «Скалы». Сказал бы Мухину все, что думал о нем. Нашел бы те единственные слова, которые удержали бы ее… Девушка с букетом полевых цветов, внезапно возникшая из тумана. Призрачное видение — призрачное счастье. Была ли ты на самом деле? Что-то не получилось у них в жизни, не заладилось с самого начала… Может, он уже жил когда-то в прошлом и где-то в закоулках памяти чудом сохранился тот образ-мечта, от которого так трудно отказаться? А может, повинуясь первому властному зову, подобно ночным мотылькам, устремились они к огню и разом сгорели в нем — ни дыма, ни пламени, просто короткая вспышка?.. Так стоит ли тогда возвращать время? Дутов встал из-за стола, подтянул гирю стареньких ходиков и переставил стрелки. На исходе был третий час ночи…
Косте Шеину снился сон. Будто он один в заволжской степи пашет землю. Весна. Густой запах упревшей под солнцем земли кружит голову. Ровный жирный пласт плещется за плугом — хороша землица! Никого в округе. Насколько видит глаз — поле и поле, черное, застывшее море пахоты. Но вот там, вдали, почти у самого горизонта, возникла точка. Она быстро растет, приближается… Это она, его Тамара! Легкая походка, белый платок. Костя глушит трактор и спешит навстречу. И вот они стоят посреди огромного поля, одни в целом мире, и целый мир — для них одних. «Вот обед тебе принесла, — говорит ласково Тамара. — Поешь…» Глаза у нее добрые, доверчивые. Костя потянулся к ней, чтобы поцеловать, и — проснулся…
Тихо в казарме, чуть слышно дыхание спящих людей. Костя встает, шарит в карманах, берет курево и выходит во двор. Он весь еще во власти сна.
По двору заставы ходит часовой. Похоже, Андрюшка Мусорин. Ладный, небольшого росточка крепыш, их запевала. Тишина. Спит застава. Спит противоположный берег. Ни огонька, ни просвета в небе. Звезды и те попрятались. Зябко. Ветерок с реки и крепкая цигарка приносят успокоение.
— Ты что не спишь? — спросил Мусорин, заметив Шеина.
— Так, не спится. Курю вот.
— А у меня скоро смена, — мечтательно сказал Мусорин. — Мне бы только до койки добраться.
— Закуришь? — предложил Костя.
— Да нет уж, дотяну. А то получится, как вчера в кино, — демаскировочка.
Шеин торопливо загасил окурок.
Не успел он переступить порог казармы, как его настиг глухой треск автоматной очереди. Стреляли на левом фланге…
НАПАДЕНИЕ
Совпадения чаще всего бывают случайными, хотя задним числом они нам могут казаться чуть ли не фатальными. Читатель, наверное, уже обратил внимание на то обстоятельство, что фильм «Если завтра война» военком Бойко привез на заставу 21 июня 1941 года. Должен со всей ответственностью заявить, что это не досужая фантазия автора. Все именно так и было.