— Что за чертовщина? — недоумевал сконфуженный Володин.
— Товстокожый, мов моя тэща, — посочувствовал ему Ворона.
Не на шутку растревоженный, противник обрушил на заставу ураганный огонь, и вскоре оба орудия были выведены из строя.
С наступлением ночи на заставу вместе с отделением саперов кавполка прибыл Иван Иванович Бойко. Отныне судьба деревянного моста переходила в его руки. Он должен был взорвать его на следующий день в любой подходящий момент, но не опережая события, чтобы не приковать все внимание врага к железнодорожному мосту, который предстояло еще отбить. С военкомом на заставе оставалось отделение Тимушева, лейтенант Дутов и несколько красноармейцев. Остальные защитники «Береговой крепости», по плану Васильева, сводились в боевую группу Константинова и Тужлова. К исходу ночи они должны были покинуть опорный пункт, чтобы выйти на рубеж железнодорожной насыпи и, соединившись с саперами и группой поддержки кавполка, овладеть железнодорожным мостом и к исходу дня, как требовал того приказ главкома, взорвать его.
— Ну как дела, ваше подрывательское степенство? — мрачно пошутил Тужлов, приветствуя военкома.
— Не дури, Василий, у самого кошки на душе скребут. Думаешь, мне приятно драпать? После всего-то… Ты с народом побеседовал, приказ довел?
— Нет еще.
— Объясни толково. Пусть поймут, что все было не напрасно. Они же герои. Все как один…
— Может, ты, Иван Иванович?
— Нет, брат, давай сам. Теперь ты для них ближе. Ты теперь для них всё…
Снова, как и в предыдущую ночь, на полную мощность работали вражеские громкоговорители, и гнусавый назойливый голос истошно вопил над сонной рекой:
— …Русский солдат, сдавайся! Будешь жить хорошо… Будешь видеть свою маму… девочку…
Под этот «аккомпанемент» саперы успешно справились с работой. И как только по небу зашуршал еще далекий и невидимый свет зари, Тужлов и Константинов собрали людей, которым надлежало уходить.
На какое-то время воцарилась тишина. Снова стали слышны и сонное бормотание реки, и вопли вражеских громкоговорителей. Неожиданно из темноты раздался чей-то голос:
— Товарищ старший лейтенант, а как же «Береговая крепость»?
Тужлов почувствовал, как ком цепко сдавил горло. Взяв себя в руки, ответил как можно внушительнее:
— Товарищи, «Береговая крепость» свою задачу выполнила, и мы должны уйти отсюда, чтобы взорвать железнодорожный мост. Но мы не покидаем «Береговую крепость», так же как и она не прекращает своего существования, потому что «Береговая крепость» — это не только земля, политая кровью наших товарищей, это мы все, застава, и пока будет жить хоть один из нас, держать в руках оружие и бить врага — будет жить и сражаться наша «Береговая крепость»…
Прощались сдержанно, по-мужски, хотя знали наперед и те, кто уходил, и те, кто оставался, что многим из них вряд ли доведется увидеться снова.
К Тужлову подошел Бойко, отыскал в темноте его руку и крепко пожал ее.
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Солнце перевалило полуденную черту и нехотя начало скатываться к горизонту, когда страшной силы взрыв потряс всю округу.
«Мост!» — одним выдохом пронеслось над камышами, и движение в цепи застопорилось. «Рановато, — подумал Тужлов, посмотрев на часы. — Видно, у Бойко не было иного выхода…»
Нестройная цепочка пограничников продолжила свой путь. По заболоченным тростниковым зарослям, по вязкой топи и глухому бездорожью двигались они туда, где чуть различимой громадой высились стальные фермы железнодорожного моста. В группе Тужлова было двадцать человек, и она выполняла роль боевого дозора. Основное же ядро с саперами и группой поддержки кавполка во главе с Константиновым выдвигалось на рубеж атаки севернее железнодорожной насыпи.
Оборона противника подковой охватывала железнодорожную насыпь у основания моста и достигала трехсот метров в глубину. Она состояла из нескольких линий траншей, связанных ходами сообщения, и была основательно укреплена. Численность обороны достигала двух рот.
Группе Тужлова предстояло скрытым рейдом выйти во фланг укрепленного пункта врага почти в створе со старенькой казармой гарнизона Юрасова и внезапным решительным ударом начать атаку. В ходе ее отвлечь на себя главные силы обороняющихся и обеспечить прорыв основного ядра наших сил на мост и его минирование.
Преждевременный взрыв деревянного моста мог существенным образом повлиять на обстановку в районе предполагаемой атаки, и противник наверняка уже бросил сюда дополнительные силы, но изменить что-либо или предотвратить атаку он был уже не в силах, как не могли отменить ее и сами пограничники, и Тужлов хорошо понимал это. При этом он испытывал двоякое чувство. С некоторых пор его совершенно перестала волновать собственная судьба и, наоборот, все острее ощущал он тревогу за тех, кто вынес с ним невероятные трудности первых дней войны. Это чувство было таким же всепоглощающим, как и тревога о семье, сынишке, и Тужлов был благодарен Константинову за то, что тот включил в его группу всю его «старую» гвардию. В нем жила суеверная надежда, что с ним они будут вне опасности и он сумеет их сберечь, хотя на самом деле именно этим двадцати парням предстояло первым завязать бой и отвлечь на себя основные силы врага.