Глава VII
Костюмы
Репетировать пьесы в костюмах считалось совершенно лишним. За всю артистическую карьеру я помню одну только репетицию, которая была поставлена при декорациях и в костюмах. Но вовремя была готова лишь часть костюмов. Поэтому, например, я репетировал в медном шлеме и стальной кольчуге, из-под которой выглядывали клетчатые панталоны, а другой актер, кажется изображающий короля каннибалов, в кольчужных штанах с медными запястьями и черном длинном сюртуке.
Переход от игры без костюмов на репетиции к самому представлению в костюмах и при полной обстановке настолько резок, что к нему обязательно надо подготовлять новичков актеров. Старым, конечно, совершенно безразлично, как играть — в костюмах или без оных. Но войдите в положение молодого актера. На репетициях он объяснялся в любви бледнолицей, средних лет даме в простеньком черном гренадиновом платье и жакетке, опушенной мехом, и вдруг, во время представления, должен проделать то же самое при публике и объясняться в любви молодой красивой женщине с пышными формами, одетой в голубые шелковые чулки и коротенькую юбочку. Большая разница — драться на репетиции с добродушным толстяком, мистером Джоном, или с дикарем, мечущим свирепые взгляды из-под нависших бровей, по виду своему представляющим нечто среднее между римским гладиатором и Биллем Сайксом, каким он (Джон) является на представлении. Естественно, молодой актер теряется и начинает опасаться, не спутал ли он пьесы и те ли это субъекты, какие ему нужны.
Я, по своей неопытности, все ждал репетиции с костюмами, но время все шло и шло, а о костюмах не было и помину; тогда я решился спросить режиссера или кого-нибудь из старых актеров, боясь, не забыли ли они случайно о такой важной вещи. Но меня за подобные глупые вопросы подняли на смех и назвали фантазером.
— Какие тут репетиции с костюмами, милый друг, — ответили мне, — будьте счастливы, если вам удастся как следует одеться для самого спектакля.
Надо заметить, что таким покровительственным, если не фамильярным тоном говорили со мною и называли меня «милым» не потому, что считали очень молодым, хотя мне и было всего восемнадцать лет, но этого никто не мог знать. Среди актеров вообще принято называть друг друга «мой милый», а актрис — «моя дорогая», «голубушка» или «душечка». Сначала такое обращение меня немного сердило, но когда я увидел, что точно так же называют почтенных знаменитостей, в волосах которых просвечивает седина, я понял, что никто не желал оскорблять мое достоинство, и успокоился.
Вообще, из мужчин никто не обращал никакого внимания на костюмы, кроме одного, игравшего роли вторых любовников, которого мы прозвали «шахматной доской» за его клетчатое пальто. Этот молодой человек ужасно любил одеваться и всегда являлся большим франтом, но у него были свои большие странности; например, какая бы ни шла пьеса, где бы и когда бы ни происходило действие, хотя бы несколько веков назад, он непременно являлся на сцену в своем новом щегольском пальто. На анахронизмы как он, так и вообще вся наша труппа не обращали никакого внимания. В лучших лондонских театрах о костюмах заботится и заготовляет их сама театральная дирекция, актер же только надевает то, что ему дают. Совсем иначе было поставлено дело в тех театрах и труппах, где я служил; выбор костюма у нас зависел вполне от личного вкуса самого актера. Когда давались обыкновенные современные пьесы, то мы должны были с ног до головы одеваться за свой собственный счет; вообще же для всех пьес у нас должны были быть свои собственные брюки и сапоги, не исключая и коротеньких средневековых панталон, чулок и штиблетов и туфель с пряжками всех веков и народов. Обо всех остальных частях туалета заботилась сама театральная дирекция.
В провинции особенно любят давать старинные классические трагедии и пантомимы; но так как обязанность доставать костюмы для них лежит на самих актерах, то гардеробные эффекты получаются поразительные. Всякая такая пьеса, конечно, своими костюмами вполне может конкурировать с любым костюмированным балом. Курьезы бывают замечательные: например, отец, судя по костюму, принадлежит ко времени Георга III, между тем сын его щеголяет в костюме царствования Карла II. Что касается статистов, то их одевали в первые попавшиеся под руку костюмы, но сапоги заставляли иметь свои собственные. Главное внимание обращалось на живописность. Это стремление к живописности очень часто даже в больших лондонских театрах до того пересаливалось, что расходилось со здравым смыслом и реальностью. Например, во всех театрах даже до сих пор держится мнение, будто крестьянские девушки всех стран обязательно носят итальянские костюмы, а земледельцы и хлебопашцы — красные, расшитые желтыми узорами жилеты.