ГЛАВА ПЯТАЯ
Репетиция
Я поспешно раскрыл тетрадку, чтобы посмотреть, какая роль мне досталась. Я горел нетерпением приняться за ее изучение. Мне нужно было в одну неделю составить себе понятие о характере действующего лица, выучить слова и мимику, найти подходящие к роли жесты и выражения лица. Поэтому нельзя было терять времени. Я приведу здесь эту роль без всяких сокращений:
Джо Дженкс.
Действие I, явление I.
………………… приходит домой.
Ужасная погода.
………………… если он сделает.
Да. Да!
…………………… отступить.
(Вместе). Это он!
Упасть на землю в конце этой сцены.
Действие IV, явление II.
(Вперед с бунтовщиками).
Хотя я был полон надежд в это время, но никак не мог понять, какой успех могу я иметь в подобной роли. Мне казалось, что с моим талантом мне тут совершенно нечего делать. Такая роль годилась бы для самого заурядного актера. Но если они не хотят, чтобы я выказал свой талант, то от этого пострадают скорее они сами, нежели я. Я не буду ничего говорить, но, со своей стороны, сделаю все, что могу, и сыграю роль, насколько возможно, с чувством. По-настоящему, мне следовало бы гордиться этой ролью, так как я узнал потом, что она была написана антрепренером специально для меня. Это мне сообщил наш комик-буфф, который знал всю пьесу наизусть. Потом он прибавил в раздумье: «Надо сказать, что нашему патрону пришла в голову прекрасная мысль. Я всегда говорил, что первое действие нужно усилить».
Наконец, когда роли были розданы как актерам, так и актрисам, и приехал дирижер оркестра, то репетиция началась по-настоящему. Пьеса была одной из самых обыкновенных старинных мелодрам и оркестр должен был подготовиться, чтобы быть в состоянии аккомпанировать ей. Музыка играла один такт перед словами каждого актера, а другой после того, как он переставал говорить; один такт перед тем, как он садился, а другой перед тем, как вставал; а если ему нужно было пройти через сцену, то она играла чуть ли не маленькую увертюру. Что же касается примадонны, то что бы она ни сказала — говорила ли она, напр., в первом действии, что от снега холодно, или ей представлялось в последнем действии, что она видит свою мать, после чего она умирала — всем ее словам и движениям предшествовал настоящий концерт. Я вполне убежден, что если бы в то время, когда она находилась на сцене, ей захотелось чихнуть, то оркестр сейчас же заиграл бы какую-нибудь веселую мелодию. После того как началась репетиция, я подумал, что это, должно быть, опера, и боялся, как бы не заставили меня пропеть мою роль.
Первая сцена происходила между старым трактирщиком, хозяином такого же старого трактира, как и он сам, несколькими деревенскими сплетниками и злодеем пьесы. Режиссер (который, понятно, исполнял роль злодея) стоял посредине сцены один, так как все остальные актеры отошли в сторону, и, стоя на этом месте, с рукописью в руке, он управлял ходом репетиции.
— Ну теперь, господа, — кричал он, — давайте начнем, Галлет, трактирщик, Биликинг и Дженкс (Дженкс — это был я) на авансцену, направо. Мое место здесь (это он сказал, пройдя подальше и стуча ногою на том месте, на котором ему следовало быть), я буду сидеть за столом. Когда поднимется занавес, мы все должны быть на своих местах. Вы (обращаясь ко мне: очевидно, ему насчет меня даны были инструкции) вы, м-р Л., будете сидеть на самом конце и курить трубку. Подавайте ваши реплики попроворнее и, пожалуйста, говорите громче, а то вас никто не услышит: здесь зала большая. Что вы нам сыграете для увертюры, м-р П. (я назову дирижера оркестра м-ром П.). Что-нибудь старинное английское, прежде чем мы загорланим, а? Спасибо вам, вот это и сыграйте — произведет большой эффект. Ну, так теперь мы начнем. Всю эту сцену, м-р П., pianissimo, до самого конца. Когда мы дойдем до конца, я вам скажу.