Одна из причин заключалась в том, что он был слишком занят. В октябре 1516 года Лютер писал своему другу:
"У меня нашлась бы работа для двух секретарей. Весь день я только и делаю, что пишу письма. Я выступаю в роли обыкновенного проповедника, трапезного чтеца, приходского священника, профессора, настоятеля одиннадцати монастырей, надзирающего над прудами в Лицкау, мирского судьи в Торгау, лектора о Павле, я собираю материал для комментария к Псалтири и, помимо того, как я уже упоминал, перегружен письмами. Редко могу я в полной мере посвятить себя уставным часам церковных молитв или служению обедни, не упоминая уже о моих собственных искушениях миром, плотью и дьяволом. Ты видишь, в какой лености я живу".
Но именно из таких трудов и родилась его деятельность реформатора.
Будучи приходским священником деревенской церкви, Лютер нес ответственность за духовное благоденствие своего стада. Его прихожане запасались индульгенциями точно так же, как некогда делал он сам. Рим был. не единственным местом, где подобная милость являлась доступной, поскольку папа наделил многие церкви привилегией выдачи индульгенций. Замковая церковь в Витгенберге обладала очень редким правом выдавать полное отпущение всех грехов. Для этой церемонии было избрано первое ноября - День всех святых, заслуги которых создавали основу для индульгенций. В этот же день выставлялись на обозрение их мощи. Фридрих Мудрый, курфюрст Саксонии, князь Лютера, был человеком простой и искренней набожности, посвятившим всю свою жизнь тому, чтобы Виттенберг стал германским Римом, коллекция святых реликвий которого могла бы сравниться с Вечным городом. Он объездил всю Европу, проводя дипломатические переговоры по обмену святыми реликвиями. Датский король, например, направил ему мощи короля Кнута и св. Бригитты.
Центром всей коллекции был настоящий шип из венца Христа, пронзивший - это официально удостоверялось - бровь Спасителя. Начав с этого наследованного им сокровища, Фридрих расширил свою коллекцию настолько, что каталог 1509 года, иллюстрированный Лукасом Кранахом, перечислял 5005 реликвий, на основании которых выдавались индульгенции, способные, как было подсчитано, сократить срок пребывания в чистилище на 1443 года. Коллекция включала в Фридрих Мудрый любуется Девой и Младенцем себя один зуб св. Иеронима; четыре части тела св. Иоанна Златоуста; шесть частей св. Бернарда; четыре - ев; Августина; четыре волоса Богородицы; три части ее одежды; четыре части ее пояса; семь частей ее покрывала, забрызганного кровью Христа. Из святых реликвий, относящихся непосредственно ко Христу, можно было назвать одну часть Его погребального пеленания, тринадцать частей яслей, в которых Он лежал; одну соломинку из них; одну частицу золота и три частицы мирры из даров, принесенных мудрецами; один волос из бороды Иисуса; один из гвоздей, вбитых в Его руки; один кусочек от хлебов Тайной вечери; один кусочек от камня, на котором стоял Иисус перед Своим вознесением на небеса, и одну ветвь неопалимой купины - куста, из которого Бог говорил с Моисеем. К 1520 году коллекция уже насчитывала около 19013 святых мощей. Те, кому удалось обозреть эти реликвии в назначенный день и кто внес установленное пожертвование, имел право на получение от папы индульгенций, сокращавших срок пребывания в чистилище либо для них самих, либо для других людей, вплоть до 1902202 лет и 270 дней. Таковы были сокровища, выставляемые на обозрение в День всех святых.
Во время своих проповедей, прочитанных в 1516 году, Лютер трижды критически отзывался об этих индульгенциях. Третий из этих случаев произошел в Халловеене в канун праздника всех святых. По всем пунктам Лютер говорил спокойно и без особой определенности. Но в одном он был совершенно уверен. Никто, заявил он, не может знать, является ли отпущение грехов полным, поскольку полное отпущение дается лишь тем, кто в достаточной степени покаялся и исповедался. Но никому не дано знать, какая степень покаяния и исповеди может считаться совершенно достаточной. Предположение о том, что папа способен освобождать души из чистилища, есть высокомерие. Если папа на это способен, тогда с его стороны жестоко не освободить всех. Но если он обладает такой способностью, тогда для умерших он может сделать больше, нежели для живущих. В любом случае приобретение индульгенций представляется в высшей степени опасным делом и вполне способно привести к самодовольству. Индульгенции могут отпускать лишь те личные прегрешения, которые упоминаются Церковью, и легко допустить, что они вступят в противоречие с внутренним покаянием, которое заключается в истинном раскаянии, истинной исповеди и истинном удовлетворении в духе.
Лютер вспоминает, что эта проповедь была воспринята курфюрстом с неудовольствием. Что ж, это вполне объяснимо, поскольку индульгенции служили не просто инструментом для передачи достоинств святых, но также и средством для пополнения казны. Индульгенции были азартной игрой XVI века. Начало этой практике положено крестоносцами. Первоначально индульгенции выдавались тем, кто пожертвовал или рисковал своей жизнью в войне против безбожников. Затем они стали выдаваться также и людям, которые не могли отправиться в Святую землю, но поддерживали это предприятие своими средствами. Изобретение оказалось столь доходным, что очень быстро распространилось также и на тех, кто жертвовал на строительство церквей, монастырей и больниц. Таким образом финансировалось строительство готических соборов. Фридрих Мудрый использовал индульгенции для сбора средств на ремонт моста через Эльбу. Следует, однако, отметить, что выдача индульгенций никогда не опускалась до простой торговли ими. Искренне расположенные проповедники стремились пробудить чувство греха, и можно предположить, что индульгенции выдавались лишь тем, кто явил подтверждение своего раскаяния. Сегодня, однако, Церковь с готовностью допускает, что торговля индульгенциями была практикой, распространенной настолько, что проповедник того времени указывал на три необходимых для ее получения условия: раскаяние, исповедь, денежное пожертвование.
Карикатура Гольбейна особо подчеркивает, что момент выдачи бумаги с отпущением грехов не должен был опережать опускание денег в сундук. На карикатуре мы видим зал с восседающим на троне папой. Это, возможно, Лев X, поскольку на стенах красуется герб Медичи. Папа вручает индульгенцию коленопреклоненному Доминиану. По обе стороны от папы на хорах мы видим многочисленных представителей знати. Один из них возложил руку на голову стоящего на коленях молодого человека, тростью указывая на большой обитый железом сундук, в который женщина опускает свои скромные гроши. Слева несколько монахов-доминиканцев готовят и выдают индульгенции. Один из них отталкивает нищего, которому нечем заплатить; другой же внимательно пересчитывает деньги, придерживая индульгенцию у себя до тех пор, пока не получит необходимой суммы. Для контраста на другой стороне карикатурист изобразил истинное покаяние Давида, Манассии и знаменитого грешника. Все они обращаются только к Богу.
Выдаваемые в Виттенберге индульгенции служили средством для содержания Замковой церкви и университета. Высказанные Лютером резкие слова ударили, таким образом, по его же учебному заведению. Этот первый удар, безусловно, еще не был восстанием эксплуатируемого немца против того обмана, при помощи которого алчное папство грабило его страну. Сколь ни сильны были эти мотивы у сторонников Лютера в последующие годы, не ими он руководствовался, нанося папству свой первый удар. Лютер был священником, ответственным за вечное благоденствие своих прихожан. Он должен предостеречь их от духовной западни, чем бы это ни грозило Замковой церкви и университету.