Тревога Лютера все возрастала. Он писал Меланхтону, что разница между ними заключается в том, что в личных спорах Меланхтон упрям, а Лютер склонен к уступчивости, но в публичных
же дебатах дело обстоит наоборот. Лютер вспоминал диспут в Марбурге, когда он уступал, а Меланхтон проявлял упрямство. Теперь Меланхтон готов был признать даже папу, Лютер же полагал, что не может быть никакого мира с папой до тех пор, пока тот не упразднит папство. Суть противоречий заключалась не в тех позициях, которые занимали Лютер и Меланхтон в частных и публичных дискуссиях, но в представлениях каждого из них об истине и о возможности компромисса. В своем стремлении найти пути примирения с католиками Меланхтон мог выхолостить самую сущность реформы.
Но этого не произошло. Аугсбургское исповедание было составлено им, и в конечном счете исповедание это оказалось столь же непреклонным, как и любое из тех, что произносились князьями. Лютер был чрезвычайно доволен. Он считал, что исповедание было выдержано в умеренном тоне, которого ему вряд ли удалось бы добиться. В своем первом варианте Аугсбургское исповедание звучало лишь от имени княжества Саксония, в конечном же своем варианте оно выражало исповедание веры объединенного лютеранства. Подписался даже Филипп Гессенский, несмотря на свои симпатии к швейцарцам. Пункт о Вечере Господней, однако, был сформулирован так, что швейцарцы отвергли его, представив собственную формулировку. Страсбуржцы отказались подписать этот документ и составили собственное исповедание. Всего же в Аугсбурге были представлены три протестантских символа веры. Анабаптистам, конечно, слова никто не давал. Несмотря, однако, на все разногласия в рядах реформатов, Аугсбургское исповедание сыграло большую роль в сплочении протестантов и их борьбе против католицизма. Можно сказать, что 25 июня 1530 года - день, когда Аугсбургское исповедание было впервые публично оглашено, - стал днем кончины Священной Римской империи. Начиная с этого времени, друг другу противостояли две конфессии. Карл V дал протестантам срок до апреля 1531 года. В течение этого времени они должны были отречься от своих убеждений. Затем же в ход будет пущен острый меч.
В ответ на эту угрозу Лютер обратился с призывом к сдержанности к предводителю партии умеренных в католическом лагере, своему старому оппоненту и другу, архиепископу Майнцскому Альбрехту. Вот что он писал: "Поскольку ныне нет надежды на единодушие в вере, я смиренно прошу Ваше преосвященство попытаться убедить другую сторону сохранять мир, веруя согласно своим убеждениям и дозволяя нам веровать в ту истину, которая исповедана и найдена безупречной. Доподлинно известно, что никто, будь он папой или императором, не должен и не может заставить уверовать силою, ибо Сам Бог не почитал разумным понуждать к вере силою. Как же ныне жалкие Его твари предполагают принудить людей не только к вере, но и к тому, что сами они должны разуметь ложью? Пусть же Ваше преосвященство или кто-либо иной предстанет пред Богом новым Гамалиилом, выступив с сим наставлением мира".
Совет Лютера был принят не из принципиальных соображений, но по необходимости, поскольку в последующие пятнадцать лет императору не представилось возможности вмешаться в религиозную жизнь.
Глава девятнадцатая
ЦЕРКОВЬ НАСТАВЛЯЮЩАЯ
Проведенная инспекция позволила установить формальные церковные порядки, но Лютер прекрасно осознавал, что силой светской власти невозможно утвердить дух Церкви. Истинно христианская Церковь есть воздействие Слова, которое передается всеми доступными средствами. Еще в прежние годы Лютер ощутил необходимость перевести Писание с языков оригинала на разговорный немецкий. Необходимо было также составить материалы для обучения молодежи. Следовало пересмотреть церковную службу, чтобы после устранения католических искажений она содействовала просвещению народа. Надлежало поощрять общинное пение - как для вдохновения, так и для обучения. Таким образом, налицо была нужда в переводе Библии, новых катехизисе, литургике и сборнике гимнов. И все это предстояло сделать Лютеру.
Перевод Библии
Для перевода Библии Лютер использовал свое вынужденное пребывание в Вартбурге. Тогда за три месяца он перевел весь Новый Завет. Очередь Ветхого Завета настала позднее. Перевод Библии на немецкий язык можно считать величайшим из всех достижений Лютера. К сожалению, лютеровская Библия знакома только тем, кто знает немецкий язык, поскольку каждый народ имеет собственный прямой перевод Библии. Невозможно переоценить значение лютеровского перевода для немцев. Он одним махом перечеркнул тысячелетнюю традицию. Переводы Писания на немецкий язык делались и до Лютера. Свое начало они берут от самых ранних переводов на готский, сделанных Ульфиласом. Некоторые части Библии переводились даже не с латинской Вульгаты, а с еврейского или греческого. Но ни один из этих переводов не мог сравниться с лютеровским по величественности и богатству языка, естественности и религиозной глубине. "Я попытался, - говорил Лютер, - сделать Моисея до такой степени немцем, чтобы никто и заподозрить не мог, что он еврей".
В качестве основы был избран диалект немецкого языка, который использовался в качестве юридического в княжестве Саксонском. Лютер обогатил его заимствованиями из многих других немецких диалектов, с которыми он познакомился во время своих путешествий. Перевод продвигался необычайно трудно. Первый вариант не удовлетворил Лютера. Впервые перевод Нового Завета был издан в сентябре 1522 года, но редактировал его Лютер вплоть до своей смерти в 1546 году. Последней печатной страницей, на которую он смотрел, была правка последней редакции Нового Завета. К переводу Ветхого Завета Лютер приступил после возвращения из Вартбурга. Полный перевод всей Библии появился лишь в 1534 году. И вновь Лютер постоянно исправлял и улучшал его, работая вместе со своими сподвижниками.
Порой Лютеру удавалось добиться наиболее точного перевода с первого раза. Иногда же приемлемый результат достигался лишь с огромным трудом. В таком случае вначале Лютер делал буквальный перевод, сохраняя при этом порядок слов оригинала. Далее он рассматривал каждое слово отдельно, подыскивая для него все возможные синонимы. Из них Лютер отбирал те, которые не только наилучшим образом передавали смысл, но и сохраняли при этом ритм оригинала. Затем он откладывал то, что у него получилось, в сторону и переводил текст заново, на этот раз стремясь наилучшим образом передать его дух. И, наконец, требовалось свести воедино наиболее точный и наиболее свободный варианты. Иногда ему не хватало терминов, и тогда Лютер занимался поисками слов. Для того чтобы подыскать названия для драгоценных камней в 21-й главе Откровения, он исследовал дворцовые сокровища Саксонского княжества. Чтобы найти названия для упоминаемых в Библии монет, он обратился к нумизматическим коллекциям Виттенберга. Когда настала очередь описать жертвоприношения, о которых повествует Книга Левит, и Лютеру понадобились термины для обозначения внутренностей козлов и тельцов, он не раз ходил на бойню, чтобы расспросить мясников. Большие трудности возникли с переводом названий птиц и зверей, упоминаемых в Ветхом Завете. Лютер писал Спалатину:
"У меня не возникает сложностей относительно ночных птиц - совы, ворона, филина, неясыти, совки, а также хищников - ястреба, сокола, коршуна и пустельги. Я вполне способен совладать с волом, косулей и серной, но как мне быть, черт меня подери, с тарагелафусом, пигаргусом, ориксом и камелопардом [названия животных в Вульгате]?"
Другой сложностью был перевод идиом. Лютер твердо придерживался точки зрения, что идиому одного языка необходимо переводить аналогичной идиомой другого. Он презрительно отзывался о переводе Вульгаты: "Приветствую тебя, Мария, полная благодати?" - "Какой немец поймет это в буквальном переводе? Он знает, что такое кошелек, полный золота, или что такое полный пива бочонок, но как ему представить себе девушку, полную благодати? Я предпочел бы сказать просто: "LiebeMaria". Какое слово может быть богаче слова "liebe"?
Это, несомненно, звучное слово, но значение его не совсем то же самое, что "наделенная благодатью", и Лютер не использовал liebe в своем окончательном варианте перевода. Перед переводчиком возникает проблема: должен ли он всегда искать свое, национальное слово, которое может иметь особый, местный оттенок значения? Если француз назовет центуриона жандармом, а немец сделает из прокуратора бургомистра, то Палестина сразу же сместится на запад. Именно это отчасти и произошло в переводе Лютера. Иудея была перенесена в Саксонию, а дорога из Иерихона в Иерусалим проходила тюрингскими лесами. Используя нюансы и оттенки значений, Лютер придавал тексту особый местный колорит. Когда Лютер читал: "Вот река, и потоки ее веселят град Божий", перед взором его возникал средневековый город с его стенами и башнями, окруженный рвом, по которому, конечно же, весело бежит ручей, оживляя мрачные берега.