Выбрать главу

Во все времена тема кораблекрушения волновала поэтов. Но подчас большинство из них впадало в излишнюю сентиментальность. Некоторое исключение из этого правила представляют стихи о кораблекрушении, написанные Готфридом Келлером[06]:

Клинок, отточенный волной, Гранитный риф – подводный клык Учуял жертву в час ночной И распорол английский бриг. Достался морю знатный кус: Сто тысяч Библий – брига груз.
Накрыл чешуйчатым плащом Матросов белопенный вал, И штурман шел ко дну ключом, И Библию в руке держал, Как будто из последних сил Присягу морю приносил…

Глава пятнадцатая

ВОТ И КОНЕЦ ПЕСНЕ МОРЯКА

Парсы бросали трупы коршунам, моряки бросают их рыбам
С квартердека раздается:«Все на брасы! В дрейф ложись!»Флаг приспущенный не вьется,Оборвалась чья-то жизнь.
Как ведется средь матросов, Тело в парус завернут, Оплетут покрепче тросом И за борт его столкнут.
Ни креста на глади моря,Ни единого цветка.Только волны, только зориНад могилой моряка.
Шэнти «Могила моряка»

Моряк не умирал – он уходил в последнее плавание, он отдавал концы, он бросал курить, он отправлялся к Большому Генриху, к голому Гансу, к большой собаке, к треске в подвал или кормить рыб, он уплывал к дьяволу, его смывало волной. «Парням с бака» неведомо было табу на цветистые обороты.

Большинство моряков разделяло взгляды древнего философа, давшего непревзойденный рецепт отношения к своему бытию: «Смерть не коснется нас, ибо пока мы есть – смерти нет, а когда есть смерть – нет больше нас». У Отто Ройтера это звучит так:

Не страшась подлой смерти, пусть каждый живет, Ведь, покуда мы живы, она не придет.

Не в обычае моряков было размышлять о смерти. Любители пофилософствовать на эту тему редко уживались на кораблях. Даже у вербовщиков, действовавших далеко не самыми честными способами, было на этот счет особое чутье: они не брали нытиков. Уж лучше каторжники!

Если «парни с бака» чуяли, что на корабль пожаловала «гостья» – смерть, они разражались проклятьями, но, как правило, безропотно выполняли свой долг до последней минуты. В своем дневнике Кук пишет о том, как вели себя его люди, когда «Индевор» у восточного побережья Австралии напоролся на риф и пробоина стала увеличиваться: «Каждый работал с полной отдачей и ожесточенным рвением… Понятно было, какие чувства наполняли каждого. Это было написано на их лицах. Однако работы неуклонно продолжались…»

Один из переживших отчаянное плавание капитана Блая по Тихому океану в открытом барказе от островов Общества до Инсулинды[01] также оставил следующую примечательную запись: «Никогда прежде не знал я таких телесных мук. Но я не знал также и того, на какой героизм способны люди при подобных обстоятельствах. И всегда, когда в будущем мне будут говорить плохое о характере людей, я буду вспоминать о моих товарищах по барказу и останусь в том убеждении, что большинство людей в самые черные часы своей жизни способно достичь почти невозможного, в состоянии превзойти самих себя».

Пролетариям парусных кораблей были свойственны многие человеческие слабости, но трусость среди них встречалась редко. При наказании плетьми они предпочитали лучше до крови прокусить губу, чем издать хоть один стон. И даже перед последним танцем на рее, уже чувствуя узел на горле, они не просили о пощаде. Суровые парни жили и умирали, как мужчины. Вот почему история мореплавания представляет собой хронику героизма всех представителей морской профессии, а не только отдельных капитанов и адмиралов, прославившихся своими деяниями.

Череп и скрещенные берцовые кости на знаменах пиратов должны были не только устрашить противника, но и показать, что люди, охотящиеся на морях под «Веселым Роджером», презирают смерть. Флибустьеры, умершие в кровати, были столь же редки, как прохладные дни на экваторе. Они кончали свой путь или на раскаленных, залитых кровью палубах своих кораблей, или на виселице – этом зловещем градштоке[02] прежних судебных приговоров. В плен они попадали, если только их застигали врасплох во время кутежа, когда они были уже не в состоянии отличить ствол пистолета от горлышка бутылки.

Люди моря всегда были поденщиками у смерти. Всего лишь несколько сантиметров обшивки, нередко к тому же прогнившей, отделяло их от гибели в пучине. Смерть подстерегала их и на реях. О болезнях же на корабле или на дальних берегах и говорить не приходится.

вернуться

Примечание 6

Готфрид Келлер (1819—1890) – швейцарский писатель.

вернуться

Примечание 1

Инсулинда – Малайский архипелаг.

вернуться

Примечание 2

Градшток – старинный прибор для определения углов между горизонтом и светилами. Похож на маленькую мачту с реями. Назывался также «посох Иакова».