Подобно итальянским уличным бандитам, флибустьеры молились перед каждым сражением. Давая клятву биться до последней капли крови и подчиняться корабельным порядкам, они должны были держать руку на распятии или на Библии. В соответствии с их кодексом чести на корабле запрещалась игра в карты и в кости, а также поножовщина. Все споры должны были разрешаться на берегу. Дуэли случались, однако при первой же заметной ране одного из дуэлянтов они сразу же прекращались. Строго запрещено было проводить на корабль женщин. Перед абордажем никто не имел права пить спиртное. После восьми часов вечера на корабле должны были гасить свет и огонь. Трусость в бою, а тем паче бегство карались смертью, причем в большинстве случаев приговор приводился в исполнение тотчас же, в ходе сражения. В случае неповиновения главарю провинившийся терял свое право на часть добычи. Утаивший добычу сурово наказывался, а наиболее отважным помимо их доли полагалась премия. Раненым выделялась особая доля в виде компенсации, причем размер ее зависел от тяжести понесенного увечья. Особенно высоко «ценилась» потеря ноги, руки или глаза. Перед выходом в разбойничий набег каждый участник делал завещание. Перед боем полагалось обменяться рукопожатиями с товарищами.
На практике, однако, эти положения не всегда выдерживались. Если предводитель был пьяница и игрок, то своим дурным примером он задавал тон и всей команде.
При полном безразличии к личной гигиене флибустьеры фанатично следили за своим оружием. Они старались перещеголять друг друга блеском и красотой стреляющего, рубящего и колющего железа. Мушкеты они носили через плечо на пестрых шелковых перевязях. Делалось это не только из мужской гордости своим оружием, но и потому, что так выражалось должное к нему почтение. Пистолетом и кинжалом пират зарабатывал себе на жизнь так же, как ремесленник – молотком, пилой и стамеской.
Каждый флибустьер имел кличку. Некоторые прозвища становились потомственными. Пресловутый морской мародер Морган именовался Рыжим за огненно-красный цвет волос. Знаменитые пиратские имена, такие, как Истребитель, Непреодолимый, Железная Рука, выбирались с определенным умыслом, чтобы держать в страхе и трепете экипажи торговых судов. Вообще в битвах морских разбойников психологический фактор устрашения играл далеко не последнюю роль. Этому способствовали неожиданность и быстрота нанесения удара, хитрая тактика и граничащая с презрением к смерти отвага, что всегда обеспечивало пиратам захват инициативы в действиях.
Однажды близ карибского острова, где хозяйничал Флибустьер Пьер Легран, показался испанский галион. Пираты, которых насчитывалось не более двадцати душ, дождались наступления сумерек и, несмотря на штормовую погоду, пустились на своих легких суденышках вдогонку. Им удалось настичь галион незамеченными. Понимая, что испанцы имеют значительный численный перевес пираты поклялись сражаться до последнего дыхания, победить или погибнуть. Перед абордажем они пробили днища своих суденышек и, лишенные всякой возможности к отступлению, как берсерки,[01] ринулись на обескураженны испанцев. Испанцы же, не видя рядом со своим кораблем никакого судна, решили, что на них напали свалившиесг с неба черти, и сдались без сопротивления.
Храбрость презирающих смерть флибустьеров восхи щаласамого Вольтера. Испанцы же не могли противопоставить ей ничего равноценного. О каперском капитане Гаррисе рассказывали, что он, взяв на абордаж испанский корабль, продолжал с простреленными ногами действо вать своей рапирой, пока не упал, истекая кровью. На одного пленного испанца неизгладимое впечатление произвел корсар, ослепленный в бою и все же сражавшийся. Одному из корсарских главарей, подчиненных Моргану при штурме берегового форта Пуэрто-Белло оторвало ядром обе ноги. Он, лежа, продолжал руководить боевыми действиями и отдавал приказы, пока не начал биться агонии.
Во время второго нападения пиратов на порт Панам, их авангард, состоящий всего из 70 человек, размещенных на пяти небольших лодках, встретился внезапно с тремя вооруженными до зубов испанскими военными кораблями. В утренней дымке пираты приняли их поначалу за торговые корабли. Однако, поздно обнаружив ошибку, пираты вместо того, чтобы спастись бегством, ринулись, как Давид против Голиафа, в битву с противником, в тридцать раз превосходящим их в людях и огневой мощи. Уверенные в победе испанцы уже начали крепить на реях веревки для виселиц. Каково же было их удивление, когда матросы с намыленными петлями в руках один за другим начали падать с такелажа своего судна на палубу их корабля. Еще больший испуг овладел испанцами, когда несколько минут спустя рулевые всех трех военных кораблей и сам командующий эскадрой, тяжело раненные, были унесены с палубы. Здесь снова оправдалась старая тактика флибустьеров: при численном перевесе врага прежде всего выводить из строя корабельное начальство и канониров, ибо потеря руководства наиболее чувствительно влияла на снижение боевых качеств суеверного экипажа.
Такая неизменно приносящая успех тактика флибустьеров подточила боевую готовность испанцев перед битвой за Панаму и вызвала парализующий страх при сообщении: «Пираты идут!» Даже испанские генералы и адмиралы, командующие в то время в районе Карибского моря, предупреждали друг друга словами: «Будьте начеку! Эти черти обладают искусством, в котором мы ничего не смыслим».
После взятия флибустьерами Пуэрто-Белло перепуганный губернатор Панамы отправил Моргану подарки с просьбой прислать ему хотя бы один экземпляр оружия, с помощью которого ему удалось захватить столь крупный город.
На эту просьбу Морган послал ему с тем же курьером пистолет с несколькими пулями и наказал передать следующее: «Скажи губернатору, что я посылаю ему этот маленький образец оружия, с помощью которого я захватил Пуэрто-Белло. И я обещаю, что через год сам приду в Панаму и лично покажу, как с ним надо обращаться».
Морган был весьма незаурядной фигурой среди корсаров всех времен. До наших дней дошли некоторые его прижизненные портреты. На одном из них, голландской гравюре на меди, он изображен щеголем с маленькими усиками, в завитом парике, разодетым как франт. Внизу подпись: «Джон Морган, родился в графстве Уэльс в Англии. Пиратский генерал на Ямайке». Это изображение Рыжего красуется на титульном листе одной книги о морском разбое, изданной в 1678 году голландцем Эксквемелином, бывшим корсарским лекарем.[02]
Морган, сын зажиточного арендатора, молодым матросом попал в Вест-Индию, где примкнул к флибустьерам, состоявшим под началом его земляка Мэнсфилда. Этот иссеченный шрамами вояка стал вскоре относиться к смышленому новичку, как к сыну. Еще при жизни Мэнсфилд, хворавший после тяжелого ранения, назначил Моргана своим преемником.
Корсары не разочаровались в новом предводителе. Его боевая сноровка, врожденный ум и энергия как бы предопределили ему роль главаря. За свое боевое счастье он заслужил репутацию непобедимого. Действительно, ни в одном бою Морган не был ранен, хотя постоянно принимал участие в сражениях и был страшен в ярости, с которой обрушивался на атакуемых. Впоследствии английский королевский дом возвел его в дворянство, назначил губернатором Ямайки и обязал бороться… с бесчинствами морских разбойников – пример необычайно реалистической политики английской короны в отношении использования выдающихся личностей.
Морган выдвинул новый для карибского пиратства стратегический принцип: переход от каперства на кораблях к нападению на укрепленные пункты на берегу. Незначительные действия на берегу предпринимались некоторыми корсарами и прежде. Но теперь атаковывались не только слабо укрепленные пункты, где испанские солдать с готовностью поднимали белый флаг при первых мушкетных выстрелах, но и довольно крупные города. «Там где испанцы сопротивляются, есть чем поживиться. Наиболее укрепленные пункты – самые богатые». Это основно правило Моргана даже его отнюдь не изнеженным сообщникам казалось по меньшей мере самоубийством. В конце концов контингент флибустьеров был все-таки весьма ограничен. Многие недоумевали: как можно предпринимать какие-либо действия против превосходящих сил целых гарнизонов и хорошо укрепленных городов?
Примечание 1
Берсерк – «одержимый» – так называли викинги своих воинов, впадавших во время битвы в безумное опьянение убийством, удесятерявшее силы.
Примечание 2
Эксквемелин А. О. Пираты Америки. М., 1968. http://www.fictionbook.ru/ru/author/yekskvemelin_a_o