и быстрее, запутывая волосы все больше. Потом
самолет покатился по огородному полю, сделал
на нем круг и остановился. «Полет окончен!», –
сказал Миша. Зрители покатились со смеху. Это
было очень жестоко. Но Лида сама была вино-
вата. За несанкционированный полет в военное
время и не так далеко от передовой Мише гро-
зил бы, по меньшей мере, штрафбат. Она должна
была это понимать.
Вечером моя мама, пытаясь расчесать сбив-
шиеся в паклю волосы Лиды, выстригала боль-
шие участки на голове, а Лида плакала и от жало-
сти к волосам, и к себе самой. Конечно, Миша не
ожидал, что все так обернется.
Вскоре вслед за линией фронта на запад пере-
двинулись и летчики. Огород опустел, но еще не-
которое время, летая по заданию в Одессу, Миша
всегда делал круг над нашим домом и покачивал
нам крыльями кукурузника. После войны он за-
ехал свататься к Лиде. Уже в чине майора. «Как
33
я могу выйти за него замуж! Он ведь ниже меня
ростом», – говорила Лида, оправдывая свой от-
каз такому завидному жениху.
МОРСКАЯ АВИАЦИЯ
После воздушных разведчиков нам подсели-
ли морских летчиков. Правда, их самолеты сто-
яли не на огороде, а недалеко на аэродроме (сей-
час аэропорт) и летали они не на кукурузниках.
Квартировал у нас командир эскадрильи Иван
Иванович со своим вторым пилотом Леней. По
сравнению с летным составом эскадрильи Иван
Иванович был уже не молод, всегда вежлив, вы-
держан и спокоен. По его непроницаемому лицу
трудно было определить, в каком он настроении.
Со временем, правда, его настроение мы опреде-
ляли по пластинкам, которые он слушал по вече-
рам. У нас был старинный граммофон и большой
ящик пластинок к нему. Пластинки были дорево-
люционные: русская и украинская классика, ро-
мансы, марши и народные песни. Многие из них
и сейчас в хорошем состоянии и хотя граммофон
давно поломался, но патефон их отлично воспро-
изводит. У Ивана Ивановича были любимые ме-
лодии. Если день не задался, то вечер начинался
с грустных романсов «Вернись» или «Когда б вы
поняли меня» в исполнении известного в свое
34
время тенора, «артиста Императорского Мари-
инского Театра Большакова Н.А», как это указа-
но на пластинке. Если же вылет был удачным, то
многократно ставился марш «Веселый кузнец»
в исполнении «оркестра Лейб-Гвардии Грена-
дерского полка императора Франца Иосифа в
Берлине». В этой записи марша со второго про-
игрыша музыка сопровождалась свистом. Так
Иван Иванович начинал с удовольствием насви-
стывать уже с первых тактов марша, как будто
говоря: «Как мы вас (фашистов) бьем под вашу
же музыку!». Благодаря Ивану Ивановичу у нас
сложилась традиция отмечать день освобожде-
ния Одессы, который обитатели нашего дома
считали большим праздником, под этот марш.
При праздновании одной из годовщин наш сосед
дядя Миша возмутился, что такой родной одес-
ский праздник отмечается под вражескую музы-
ку. На что мой дед глубокомысленно заметил, что
не все немцы – фашисты. На самом деле ни Иван
Иванович, ни дед, ни дядя Миша не знали, что это
марш австро-венгерского композитора чеха по
происхождению Юлиуса Фучика, дяди известно-
го журналиста Юлиуса Фучика («Репортаж с пет-
лей на шее»), казненного фашистами в 1943 году.
Никакого отношения эта музыка к фашистам не
имела. Однако на пластинке имя композитора и
год записи не указаны.
35
Но вернемся к морской авиации. Очень часто
по вечерам у нас в доме на «разборе полетов»
бывал почти весь летный состав эскадрильи: ко-
го-то ожидали с задания, о ком-то беспокоились.
Каждый был личностью, но расскажу об одном.
Его все звали «Саша-Булочка» из-за полных щек.
Это был совсем молодой парень, видно только
после летного училища. Он у нас не квартировал, но проводил все свободное время, тянулся к ба-
бушке, помогал ей по хозяйству. Бабушка очень
скучала по своему сыну Сергею, которого прово-
дила на фронт вскоре после освобождения Одес-
сы. Поэтому всегда с радостью встречала парня.