сами (ярко красная черепица на крыше). С юга
огороды ограничивала насыпь железнодорож-
ной ветки, идущей к станции «Товарная» и да-
лее к ж/д вокзалу. На востоке был ров Водяной
балки. На западе водоразделом служила «Малая
горка», а на севере огороды вплотную подходи-
6
ли к ограде дворов детских яслей и детсада за-
вода «Профинтерн» (позже «Запчасть»), фаса-
дами выходивших на улицу Ударников (сейчас
– А.Желябова), где еще не так давно проходил
маршрут трамвая № 11.
Дом хорошо был виден как из вагона желез-
нодорожного состава, так и с воздуха. Позже я в
этом убедилась сама. Возвращаясь домой пое-
здом или самолетом, я прежде всего высматри-
вала наш дом и здоровалась с ним. Вот в этом
тихом и отдаленном месте проживала моя семья: дед Федотов Петр Алексеевич, бабушка Ирина
Дмитриевна, моя мама Анна, мамины младшие
брат Сережа, сестра Лида и я. Но война нашла нас
и в этом тихом уголке. В силу своего географи-
ческого положения наш дом оказался в гуще со-
бытий войны, наверное, в большей степени, чем
любой другой дом в Одессе.
7
БОМБЕЖКИ
Не успев понять, что такое война, одесситы
оказались в окружении. Начались бомбежки. По-
сле первых бомбежек все уже знали сигнал опас-
ности. Это был характерный гул немецких бом-
бардировщиков. Первым этот гул улавливал наш
песик Марсик. Когда он начинал лаять и метать-
ся от дома к погребу, все поскорее заканчивали
дела и подтягивались к погребу поближе. Он был
глубокий и большой, (под половиной дома), со
сводчатым потолком и толстыми стенами из из-
вестняка. А в двух стенах были тоннели арочной
конструкции длиной более двух метров. Мы их
называли «проминки». Вот в этих «проминках»
мы сначала и отсиживались во время бомбежек.
Совсем близко от нас была станция «Одесса-
Товарная». Ее бомбили очень сильно. Часто мощ-
ные бомбы падали и вокруг нашего дома. Мы
недоумевали: зачем бомбить одиноко стоящий в
огородах дом? Наиболее правдоподобной верси-
ей остается та, что на немецких картах наш пу-
стырь числился как подземные военные склады.
После войны мы насчитали 17 глубоких воронок
вокруг дома. От таких бомб погреб был плохой
защитой. При прямом попадании все оказались
бы погребенными под руинами дома. Поэтому
уже в начале бомбежек решили делать второй
8
выход из погреба. К глухой стене дома примыкал
цементный пол, очевидно, когда-то фундамент
производственной машины, очень мощный. Ра-
зобрав часть стены в «проминке», дед, Сергей и
два соседа прорыли из него щель под этот фунда-
мент, а из щели вырыли наверх наклонный лаз, который выходил в сад далеко от погреба. При
бомбежках все забивались в эту щель и надея-
лись на лучшее.
Примечательно, когда копали щель, под ло-
патой оказалась цементная полочка, ниже рас-
копали еще одну, как бы две ступеньки, уходя-
щие вниз. Тогда вспомнили и другие признаки
существования под пустырем подземелий или
катакомб. Например, дворовой туалет не имел
выгребной ямы, так как он, по крайней мере, с 1919 года, т.е. от заселения в этот дом нашей
семьи, не наполнялся. Под ним, вероятно, были
пустоты. Неразорвавшийся снаряд, угодивший в
землю около туалета, после войны искали, чтобы
обезвредить, но так и не нашли. Он в буквальном
смысле провалился сквозь землю. Иногда после
таяния снега весной у кого-нибудь на огороде об-
наруживалась воронка, похожая на провал.
Порассуждав о том, что, может быть, ступень-
ки ведут в искомые мифические подземелья, все
же решили закопать их до лучших времен. Луч-
шим временем Сергей счел следующую весну
9
1942 года. Он и такие же «умники» его друзья
подростки начали тайно вести раскопки. За зиму
лаз осыпался, а щель замыло землей. Когда нача-
ли расчищать щель, земля обвалилась и погре-
бла ребят. Благо, один из них остался в погребе и
поднял тревогу. Детей быстро откопали и «всы-
пали», как положено. После чего дед восстановил