двор ворвался рассерженный румынский офи-
цер и стал что-то кричать на своем языке, я по-
няла, что с «Дедом Морозом» вышла промашка и
спряталась под столом.
Объясняться с офицером пришлось Лиде.
В благодарность за то, что офицер дал коман-
ду прекратить стрельбу, чтобы меня не убить, бабушка пригласила его заходить греться в пе-
рерывах между стрельбами. Офицер заходил
часто. Садился на кухне около теплой плиты
и дремал. А на плече у него, прямо на погоне
устраивался наш кот Мурчик. Наверное, офицер
16
был хорошим человеком, потому что к плохому
наш Мурчик не пошел бы. Потом офицер пере-
стал заходить. То ли стало тепло, то ли перевели
куда-то.
Еще одна история. «При румынах» (так в об-
иходе одесситы называли время оккупации) мама работала бухгалтером на заводе «За-
пчасть», что по улице Ударников, а Лида тоже
бухгалтером на соседнем заводе весов. Фактиче-
ски через огороды эти заводы напротив нашего
дома. С приходом оккупантов у завода весов по-
явился хозяин-румын Денеску, который с женой
домной Марией (так ее все называли) и сыном
Тэтелом поселился на территории завода. Не
помню, как случилось, (скорее всего, меня туда
сначала приводила Лида), но потом я часто при-
ходила на завод сама и играла с Тэтелом. Бывало, если я задерживалась, то Тэтел, несмотря на ох-
рану завода и строгий запрет родителей, убегал
через огороды к нашему дому и звал меня «Халь-
ка, Халька, иди!» А мой друг детства соседский
мальчик Жора дразнил нас «жених и невеста» и
обижался, что ему не с кем играть, если я уходила
с Тэтелом.
Сохранилась фотография работников завода, в основном девушек и ребят подросткового воз-
раста. Работа на оккупантов во многом давала им
защиту от угона в Германию. В первом ряду на
17
фотографии сидит хозяин Денеску, рядом с ним
слева домна Мария, а справа Лида. Впереди всех
стоит Тэтел. Я хотела стать рядом с ним, но меня
не пустили по приказу хозяина. И вот с трудом, но можно разглядеть, что я стою между вторым
и третьим рядом рабочих справа у основания ве-
сов, размазывая слезы от горькой обиды. Таким
же плачущим сфотографирован Тэтел. Возмож-
но, еще кто-нибудь из одесситов узнает себя на
этой фотографии.
Еще по поводу фотографии. Сначала о Де-
неску. По рассказам Лиды, он был плохим чело-
веком. Поднимал руку на жену, о чем в слезах та
жаловалась Лиде. Высокомерный, он работни-
ков завода «за людей не считал». Он деспоти-
чен. Его все боятся и не любят. В то же время, со слов Лиды, он неоднократно заступался за
своих подопечных и выручал их из различных
неприятных ситуаций, связанных с румынами.
Возможно, не хотел терять специалистов. Вы-
рисовывается противоречивый портрет. Но по
фотографии видно, что кроме нас с Тэтелом, все выглядят вполне довольными. И к тому же, я никогда не слышала, чтобы еще какой-либо
хозяин-оккупант фотографировался со своими
рабочими. Наверное, при всех негативных про-
явлениях его личности, он все же был нормаль-
ным человеком. Ну а домна Мария была сама
18
19
доброта и отзывчивость. Остались ли они в жи-
вых после срочного отъезда-побега из Одессы в
1944 году, и что стало с их семьей после войны, неизвестно. Во всяком случае, весточки о себе
домна Мария, когда это стало возможным уже
после образования социалистического лагеря
государств, так и не подала.
ЗА ДВА ДНЯ ДО ОСВОБОЖДЕНИЯ ОДЕССЫ
И ПОСЛЕ
Когда отступающие немецкие части заняли
Одессу, сменив бежавших румын, город притаил-
ся. Немцы, якобы, издали приказ, чтобы и днем и
ночью были открыты ворота дворов, парадные в
домах и даже двери квартир. Одесситам не нуж-
но объяснять, что наш город был, есть и всегда
будет чемпионом по скорости распростране-
ния слухов и созданию паники. Никто из наших
знакомых приказа не видел, но говорили, что
немцы будут ходить по дворам и расстреливать
жителей, что будут угонять молодежь в Герма-