Принц кивнул и спокойно отправился спать. А чего суетиться? Люди те не могли причинить вреда ни ему, ни брату потому, что были безвозвратно мертвы: у них отсутствовала аура. А брат позаботится об остальном. Жизнь во дворце научила мальчика философски относиться к подобным вещам… И он относительно спокойно пережил то, что сам убил в одиннадцать. Наёмника, что напал на него в собственной комнате. А потом он нашёл того, кто предал и впустил убийцу к ним в покои, и сдал его брату. Того человека он не видел больше.
С того времени он бросил свои детские забавы с подчинением слуг и прочими глупостями, и занялся серьёзными вещами. Развитием собственных способностей. Благодаря замкнутому образу жизни наследника, практически никто не знал, что он сильный менталист. Он выспросил у Марвина технику щитов и научился закрываться от всех.
У него был доступ к самой лучшей библиотеке на континенте, и он учился. Скоро даже Марвин перестал понимать вопросы юного принца, касаемо менталистики. И отправил его искать ответы самостоятельно. Он искал и находил. Это открыло перед ним почти безграничные возможности.
Так думал он, пока не вступил на престол и не получил доступ к Архиву Тайн. Первым делом он рассортировал его. Это заняло почти год. И начал изучать по степени важности и ценности сведений для королевства и него самого, содержащихся в тех или иных документах. Он изучал его до сих пор, когда получалось.
Со временем Эльдар понял, во что влез, приняв на себя клятву королей Дормера. И пытался снять эту удавку до сих пор. Ничего!.. Ничего не выходило! За тысячелетия дрянь обрела практически нерушимую силу. Пока он жив, она будет давлеть над ним. Но нельзя сказать, что он мало потрудился и мало боролся.
Он научился различать её. То есть узнавать, когда что-то древнее, извне, подталкивало его к чему бы то ни было. И научился обманывать, обходить это нечто. Чаще всего у него выходило и он праздновал эти победы. В одиночестве. Потому, что никому не мог рассказать ни о клятве, ни о победе над ней.
Он даже брата утешить не мог. И открыть ему правду. Их отец не был уродом, который предал доверие своей пары и по своей воле обрёк её на жалкую судьбу фаворитки, не супруги. Как и многие другие до него. Они просто не могли жениться по своему выбору. Только благо и увеличение благосостояния Дормера. А какое "увеличение благосостояния" от безродной сироты, как в случае с матерью Мара?
Вот и дёргались короли, как псы на цепи. Даже не сознавая того, что не позволяет им быть хозяевами самим себе. Они искренне были уверены в том, что дело во вбитых с детства правилах. Пытались обойти их, брали любимых фаворитками. Не выдерживали или сами постоянной ревности, ведь фаворитка не жена. Или женщины не выдерживали позора и выходили замуж, вопреки воле любовников. Или случалось то же, что с матерью брата. Это приводило к трагедии…
Да что там! Почти всегда всё приходило к драме или трагедии. Не было счастливых королей в Дормере. Кто-то считал это воздаянием за чрезмерные силы, представителей рода. Кто-то давним проклятием эльфийской королевы. Большинство уже и забыло само имя королевы Лирэль, а о проклятии помнили.
Дело было, конечно, не в нём. То проклятие касалось только Маргота и тех, кто пойдёт его путём. Тогда почему же?.. Ответ прост и сложен: клятва. Прост потому, что клятву можно отменить. Теоретически.
Сложен потому, что многие поколения и не понимали, что за удавку они надевают на шею, когда произносят ту абракадабру, вступая на трон. Пустая формальность! Как же! После которой человек полностью меняется: становится холодным, отстранённым, предаёт все обязательства, взятые им раньше.
Если бы Мар знал, он бы отстранил младшего брата от наследования и принёс бы себя в жертву. Слава богам, что этого не случилось! Мар слишком прямолинеен и не понял бы, что кроется за словами на древнем языке. Никто до него, похоже не понял, даже если и расшифровал, перевёл древние письмена.
Нужно было, чтобы всё сложилось именно так: талантливый менталист на троне Дормера. Увлечённый к тому же древними манускриптами и ментальными практиками.
Глава 6
Нежное воркование доносилось из детской. Такое ласковое и тёплое, что Эльдар никак не мог поверить, что слышит Анастас Гарнарскую. Голос был несомненно её. Но разве может Северная Колючка звучать так: как нежнейший шёлк, как сама мечта?
— Каким познавательным оказался, однако, этот день! — подумал король, замирая у дверей детской и чутко прислушиваясь.