Подействовало. Замер, задумался. Гарда давно знала, что лучше всего, уговаривая, обращаться не к логике, а к иррациональному. Например, родительской или супружеской любви. Как можно оставить и заставить страдать того, кто тебя любит?.. Задумается любой.
И этот дормерец задумался. Здоровый бугай, убивавший всю жизнь. Подобравший бездомного эльфёнка. Да не обычного, а своего несостоявшегося убийцу… Она не раз слышала, как Сол артистично, в лицах, рассказывал какие-то моменты той истории. Удивлялась, что есть в этом убийце такого, что позволило ему проявить подобное милосердие и терпение?
Он был жёстким, как сухарь, непримиримым, грубым. Она слышала, как он костерил своих парней. Видела, как гонял их на тренировочной площадке. Почему они подчинялись ему безоговорочно и были бесконечно преданы? Что видели в нём?
Она не понимала, а потому глаз от него отвести не могла. А когда он выходил на площадку, чтобы "поучить" кого-то, то и вовсе прилипала к окну. Сила и мощь. Феноменальная скорость и реакция. Она много видела бойцов на этой площадке. И только немногие из них выстояли бы против этого убийцы.
Литые мускулы, крепкая как сталь фигура. Он был похож, по складу, на мужа Тай. Он его и воспитывал, и тренировал до сих пор. Только друг с другом они сражались в полную силу, без оглядки. Знали, чувствовали, были уверены, что не убьют, забывшись в пылу боя.
Когда они вставали друг против друга, половина замка сбегалась посмотреть. Ну и что, что дормерцы? Сила и доблесть — тот язык, который доступен всем. Гарда тоже прилипала к окну и впитывала, вбирала глазами красоту, мощь и совершенную отточенность их движений.
Они были похожи на хищников, сотворённых мирозданием, чтобы убивать. Убивать красиво. Совершенно. Не делая ни одного лишнего движения… Тем более странно было то, насколько оба были спокойны и неконфликтны в обычной жизни. Лучше уступят или промолчат. А, может быть, это всего лишь, нормально? Ведь им ничего и никому не нужно доказывать?
Муж Тай вёл себя, как ягнёнок, с теми, кто допекал его. Квадр с женщинами, которые доставали его своим вниманием. Он был так терпелив с ними… И с ней тоже… Почему тогда она дёргала его? Может быть, из-за обиды, что не замечает её? Да какое там! Обходит, будто она чумная!
Обычно, она спокойно относилась к тому, что ведающих боялись или презирали. Что взять с дураков? Сейчас было больно. Так больно, что она никак не могла заткнуться и несла всю эту чушь, про срамные хвори командира дормерцев.
Конечно, все понимали, что это шутка. Тем более, никто и никогда не видел, чтобы он приходил к ней на консультацию. На неё посматривали подозрительно. Может быть, жалели. Что может быть более жалким, чем женщина её возраста и положения, влюбившаяся, как девчонка?
Хуже могло быть только, если бы она стала бегать за ним, как все эти дурочки, что искали внимания Квадра. Она не дошла до того, но опустилась до другого. Слушая о трёх дамах, побывавших в течение недели в покоях дормерца, и не добившихся своего, она брякнула о бессилии воина и о самирских лекарях.
Конечно, все понимали, что и это шутка. А у Гарды холодок бежал по спине. От стыда: она, целительница, издевается над разумным. И от предвкушения: а вдруг он придёт к ней разбираться с обвинениями? Или, того хуже, доказывать их лживость?
Не пришёл. Только кривиться стал в её присутствии. Будто плохо пахнет в комнате. Она зверела и пугалась себя. До чего она ещё может дойти?..
Не дошла. Но только потому, что он едва не умер из-за игр её и юного балбеса, который так старался устроить личную жизнь отца. Велика её вина. Нужно искупать…
— Слезь с меня, ведьма! — прошептал дормерец, не пытаясь уже дёргаться.
Гарда не посчитала нужным ответить. Голова кружилась сильнее. В глазах двоилось. Она может отдать ещё, мир восполнит. А он встанет с постели практически здоровым. Она виновата и платит.
А, может быть, ещё и потому она молчит, что невероятно приятно лежать на этой могучей груди и слушать… Сердце не сбоит уже. Бьётся ровно и чисто. Это так радостно, что делает её практически пьяной. Или дело в перерасходе? Она будет думать, что дело в радости…
Он поднял руку. Помедлил мгновение и опустил на её спину. Прошептал:
— Хватит. Ты ни в чём не виновата. Это я, дурак, упрямился.
Гарда ответила глухо:
— Я довела тебя.
Он не согласился:
— Что я за мужчина, если меня может довести женщина?
Гарда хмыкнула:
— Всех можно довести. И я не женщина. Ведьма.
Его рука заблудилась в её волосах, поглаживая гибкую спину женщины… Захотелось по этой рукой выгнуться, как кошка… Нужно выбираться, пока не опозорилась окончательно. Дёрнулась. Он не пустил. Шепнул просительно: