Миша так и сказал дяде Саше. Тот сразу поскучнел, покачал головой, долго о чем-то думал молча. А потом пообещал «при случае» рассказать, почему тайменей нельзя ловить.
Мише это не понравилось. С дядей Гришей лучше разговаривать. Тот не станет откладывать дело в долгий ящик. На каждое Мишино «почему» сразу же дает ответ.
Но сейчас дядя Гриша занят — все еще моет посуду. И Миша лезет на крышу кабины, где рядом уселись отец и Иван Александрович, тот самый пожилой мужчина, который вчера первым подошел к костру.
Интересный вчера был после ужина разговор! Когда Иван Александрович узнал, что отец много раз плавал по Вишере до самых верховьев, то обрадовался. И тут же предложил:
— Нам проводник нужен, Илья Васильевич. В реке тоже свои дорожки есть, а мы их не знаем. Находим, конечно, путь, но порой приходится на это много времени тратить. А у нас время дорого. Лодку вашу на палубу поднимем, будете сидеть да показывать, куда плыть.
Когда отец ответил, что подумает, Миша чуть не закричал ему: «Поедем, папа! Чего ты еще!» — но удержался. Он вообще в тот вечер больше помалкивал. Да и взрослые не очень-то обращали на него внимание — были заняты серьезными разговорами о предстоящем плавании. Миша сначала слушал, а потом и не заметил, как заснул.
Утром, когда он проснулся, все уже были готовы трогаться в путь. Лодку привязали на палубе, свой багаж отец уложил в кабине. Только костер еще дымил, догорая под большим закопченным чайником.
Увидев, что лодка поднята на катер, Миша обрадовался — значит, отец согласился. Вот здорово! Не надо будет слушать надоедливый треск подвесного мотора, «подвески», на котором они поднимались кверху. Моторчик старый, часто капризничает. Бывает, что приходится брать в руки шесты и, упираясь ими в дно, гнать лодку вперед. Работа эта тяжелая. Чуть неверно поставишь шест — лодка начнет заворачивать в сторону, а то и совсем опрокинется. При одном воспоминании о таком плавании у Миши начинают ныть плечи и спина.
На катере же не плавание, а одно удовольствие. Хоть и не очень быстро бежит он, все же неуклонно уходят назад берега.
Особенно приятно Мише даже не это. Ему очень нравится, что он попал в настоящую экспедицию. Вчера у костра Иван Александрович объяснил отцу, зачем и куда эта экспедиция плывет. Сегодня дядя Гриша дополнил этот рассказ. Теперь Миша знает, что это за катер и зачем ему понадобилось плавать по таким неудобным местам, как Кривая протока.
Начальник экспедиции — Иван Александрович. Он ученый, преподает географию в Москве, в университете. Когда дядя Гриша рассказал об этом, Миша долго украдкой наблюдал за Иваном Александровичем, сравнивая его со своим школьным учителем географии. Тот, правда, постарше, но есть у него с Иваном Александровичем что-то общее. Скорей всего взгляд — такой же пытливый, внимательный, умный.
Иван Александрович нетороплив в движениях, все делает без суеты, спокойно. Разговаривает негромко, но его хрипловатый голос очень хорошо слышен даже сквозь шум мотора. Миша заметил, что Иван Александрович часто записывает что-то в толстую черную тетрадь. Посидит-посидит на крыше катера, поглядывая в большой бинокль по сторонам, а потом опять спустится в кабину, достанет тетрадь и пишет в ней.
Неспроста он пишет. Ученый, открывает что-нибудь… Вот только что именно — Миша не мог придумать.
Дядя Саша — тоже ученый. По крайней мере, так говорил отец. В тетрадку он ничего не пишет, во всяком случае Миша этого не замечал. Все время копается в своих больших мешках и вечно что-нибудь ищет. То микроскоп у него пропал, то бутыль с формалином исчезла, то перочинный нож испарился. Все в конце концов находится, но дядя Саша вскоре начинает искать эти предметы снова.
Отец сказал, что дядя Саша изучает рыб, а Миша подумал, что он, наверно, и ловить-то не умеет этих самых рыб. Больно уж суетливый какой-то…
Есть еще на катере моторист Николай. Он сидит в кабине, за рулем, и слышно, как почти все время что-то напевает.
Про себя дядя Гриша сказал так:
— Я, брат, тут по механической части. Катер наш не просто так плавает, а испытание проходит. Нужно выяснить, как он ведет себя в условиях мелководной горной реки. Как через перекаты проберется, как с течением бороться сможет. Все подметим, все запишем.
И показал Мише толстую конторскую книгу, на обложке которой было выведено: «Судовой журнал».