Иван Александрович между тем рассказывал, как метки и точны часто бывают народные названия этих скал-камней. Прислушиваясь к его рассказу, Миша каждый раз невольно соглашался с ним.
Конечно, Говорливый камень назван так за его удивительное эхо. Дыроватый камень — тоже понятно, в нем зияет видная издалека неглубокая пещера. Сыпучий камень — так названа гора у села Сыпучи. И тоже понятно почему: эта гора сложена из темного плитняка, который легко крошится.
О камне Столбы и говорить нечего. Тут все ясно. На правом берегу выстроился ряд каменных столбов. Есть еще камень Боец, прозванный так за свой буйный нрав. Раньше, когда с верховьев Вишеры в половодье шли баржи, Боец считался для них самым страшным местом. Увлекаемые бешеным течением, не раз разбивались о его коварные каменные выступы груженые суда.
Понятно, почему один из камней назвали Гвоздок. Высоко над лесом поднял он тонкую вершинку.
Правда, есть и такие названия, происхождение которых не так легко установить: Ветлан, Полюд. О них Иван Александрович сказал, что это — особая статья. Чаще всего эти названия даны местными племенами, некогда жившими здесь.
А Миша знал, почему большая гора, возвышающаяся в нескольких километрах от Красновишерска, называется Полюдом. Есть легенда о том, что на этой горе жил когда-то богатырь Полюд, который охранял здешние края от врагов. Он давно уже спит в пещере внутри горы. Но если враги когда-нибудь появятся, богатырь проснется, выйдет наружу и разгромит их.
На вершине Полюда Миша бывал много раз. Туда никогда ходить не надоест. Вид с этой вершины открывается такой, что просто дух захватывает. На востоке, в синеватой дали, виден Денежкин камень, очертания которого напоминают китайский храм. Это уже коренной Урал. До него по прямой почти сто пятьдесят километров, а с Полюда все равно видно!
На западе желтыми полосами тенятся обрывистый берег Колвы, Чердынь видно. А окрест — бескрайнее лесное море, лес, лес, лес без конца и и без края.
Отсюда, сверху, хорошо заметно, как меняются вишерские берега выше Красновишерска. Ниже города река течет в низких берегах, прихотливо закладывая одну петлю за другой. Сразу же выше города к ней начинают подступать каменные громады. Белеет отвесной стеной первый из камней, Ветлан — излюбленное место отдыха красновишерцев. Вишера омывает его подножье только в половодье, зато многие другие прибрежные скалы обрываются прямо в воду.
Может быть, потому, что саму Вишеру выше города с Полюда почти не видно, всегда хочется плыть именно туда, к северу, где на горизонте выделяется темной двойной вершиной камень Тулым. Кажется, что там обязательно должно поджидать что-то необыкновенное, интересное. И ожидание встречи с ним заставляет сильней биться сердце.
МЕЛЕНКИ
Высокие, лесистые берега незаметно отступили, и река растеклась по широкой долине несколькими мелкими бурливыми рукавами. Выбирая где поглубже, катер все больше отклонялся вправо. Протока, по которой он шел, казалась вполне надежной. Вода неслась в ней ровным прозрачным слоем. На дне была видна пестрая мозаика отшлифованных камней.
На крыше каюты сидели дядя Гриша и дядя Саша. Миша прислушивался к их разговору и легонько улыбался.
— Такая уж у меня кровь, видимо, привлекательная, — вздыхал дядя Саша. — Или кожа тонкая. Скорей всего дело тут в коже. Прокусить легче.
— Где тонко, там и рвется, — вставил дядя Гриша.
— Да-да. Вот, смотри, прилетел «мессершмитт», — дядя Саша кивнул в сторону большого овода, метавшегося вокруг них. — Ты без рубахи сидишь, а я одетый. Однако он обязательно на меня сядет. Об заклад могу биться.
Дядя Гриша хмыкнул, но спорить не стал. С минуту оба сидели молча.
— Ага! Что я говорил! — торжествующе воскликнул дядя Саша, ожесточенно хлопая себя по плечу, на которое уселся-таки «мессершмитт». — Я для них — лакомый кусок!
В это время Иван Александрович крикнул что-то мотористу. Катер, разворачиваясь поперек течения, пошел к берегу. Когда он вылез носом на песчаную отмель, мотор замолк. Сразу же стало тихо.
Катер вплотную подошел к знаменитому перекату, который здесь называли Меленки. Что значило это название, никто не знал. Оставалось догадываться, что оно связано со словом «молоть». Перекат, действительно, основательно «молол» воду.
Отец признался, что вначале немного потерял ориентировку, забыл, можно ли плыть по той протоке, по которой они направились. А сейчас он ясно видел свою ошибку: катер пошел по неверному пути. Всем хороша эта протока, но на выходе из нее была в свое время насыпана каменная гряда, чтобы направить основную массу воды в другую протоку, сделать ее глубже. Давно это было сделано, лет шестьдесят назад, но остатки гряды не давали возможности плавать по этой протоке. Отец советовал вернуться назад и подниматься затем вдоль противоположного берега.