...Обрушится серое небо -
Дыхание Зоны опалит лицо.
Мутанты, за голодом следуя слепо,
Загонят в тугое кольцо
Тех, что жизни еще не видали...
И знают они - кончина близка.
Вы разве об этом мечтали?
"Отмычки" судьба не легка...
Октава сидела, обняв колени руками, при этом крепко сжимая в руках автомат. Сквозь всхлипы, слезы, текшие из глаз, она не отдавала отчета тому, что делает. Она сидела и пела. Мерно раскачиваясь, подобно метроному, она пела песню, которую я никогда еще не слышал. Пустой взгляд бы направлен куда-то в пустоту; недвижный, немигающий, он делал свою обладательницу подобной кукле, с которыми так любят играть маленькие девочки. Наверно, когда Октава была такой же маленькой, она и думать не смела о таких тварях, с которыми в настоящем времени ей приходилось сталкиваться. Только, почему сейчас она так реагирует? Она просто-напросто боится. Тогда, как она вообще существовала в Зоне до этого? Похоже, что тонкая, нежная девичья душа просто не выдержала осознания того, что смерть не за горами.
Но вскоре мне пришлось отвлечься — молодняк пошел в атаку: пятеро неопытных, еще не бывавших на охоте, пересмешников. Молодые особи незначительно, но отличались от более взрослых и развитых сородичей. Неуклюжими, тяжелыми шагами они приближались все ближе к нам, рычали, при этом противно посмеиваясь, пытались напугать. При этом "родители" наблюдали за действиями своих чад, подбадривая их, подталкивали вперед. Четверо тварей немного боялись, не решались напасть и лишь беспомощно скалились, но один демонстрировал задатки будущего лидера стаи: он был полон желания напасть и разорвать свою жертву на части, скалился беззубым ртом, вел активное контрнаступление. Спустя долю секунды, он уже принял боевую стойку и приготовился к прыжку. Мгновение и длинный затяжной прыжок.
Но каким скорым был этот прыжок, такой же скорой была реакция на атаку. Пересмешник замертво упал на землю. Все вокруг замерло. Единственное, что нарушало этот невольный стазис, это полупрозрачная лента дыма, исходящая из дула ствола автомата Альбиноса.
В тот же момент все, окружавшие нас, мутанты разбежались, но это был не тот страх, который возникает у животных — особенно у хищников, — когда они из охотников превращаются в жертв. Это было нечто иное... Но, что бы это ни было, они проявили, по-моему, чудеса разума, коим наделены мутанты — они забрали с собой тело убитого сородича. И только после этого они исчезли так же внезапно, как и появились.
Мы знали, что они вернутся, но не сейчас; вернутся, чтобы отомстить. И мы ждали этого. Не без опаски, но ждали, ведь мы поняли, что они не такие уж и неуязвимые. Но отстрелена была молодая особь — мы не знаем, как в таком случае поведет себя более взрослая тварь. Тем не менее, сейчас на опушке остались лишь мы и никаких мутантов в округе не наблюдалось.
— Барс! — надрывно крикнул Альбинос, сидя около Октавы.
Что-то не понравилось мне в этом возгласе. В тот же миг все члены группы бросились к источнику шума. Альбинос присел перед Октавой на одно колено, держа ее за тонкое запястье. Поначалу я не понял, что произошло, но это было лишь вопросом времени. Барс так же склонился над девушкой, дотронувшись рукой до шеи. Он на мгновение оцепенел. Я перевел взгляд на Альбиноса и заметил на белесых ресницах прозрачные капли влаги. Когда тот посмотрел на Барса, я был просто-напросто ошеломлен: белок глазного яблока, по цвету практически слился с радужкой, от чего его глаза напоминали два кровавых пятна, которые казались еще ярче, оттеняясь белой кожей.
— Айболит, — тихо обратился к лекарю командир, — как это могло произойти?
Но ответа не последовало.
— Айболит? — Барс повернулся в сторону своей группы.
Мы переглянулись. Все были на месте: и Кролик, и Реквием, и я — все, да не все...
— Реквием, обойти периметр! — приказал Барс. Та лишь коротко кивнула и удалилась.
Стоя в тишине, мы смотрел на Октаву, которая первой обрела покой. Каждый из нас прекрасно понимал, что в скором времени и его ждет такая же участь. Но при этом каждый искренне надеялся, что следующим будет не он. В этот момент во мне заиграло странное чувство, которое напоминало о себе только в случае опасности — чувство самосохранения. Это не похоже на панику или истерику, не похоже ни на что, но, проникая в саму глубь сознания, заставляет каждого расценивать как врага, бежать прочь от тех мест, находясь в которых это чувство обостряется.
Вскоре вернулась Реквием. Судя по ее докладу, напрашивался лишь один вывод: эти твари утащили Айболита.
Нас осталось пятеро.