Как-то мальчики нарядили Очера в нечто похожее на юбку, сделанную ими из старого мешка, и в рваную шляпу Джима, найденную под кроватью. Пес не противился. Мальчики проверили, не слишком ли туго завязаны тесемки, придерживающие юбку и шляпу на Очере, а затем попросили его встать на задние лапы, пройтись по полу. Очер с видимым удовольствием выполнил просьбу: ступая только задними лапами и смешно пригнув передние, он пошел, лукаво поглядывая то на Чочоя, то на Тома. Мальчики от души смеялись. И вдруг у разбитого окна послышались голоса. Чочой и Том вздрогнули, повернулись к окну и увидели сыновей Кэмби.
— Слушай, Дэвид, а мы с тобой забыли об этой чудесной собаке! — воскликнул Адольф.
— Ну что ж, не поздно и вспомнить, — отозвался Дэвид.
Чочой, обхватив Очера за шею, забился в угол. Рядом с ним встал его друг Том. Оба мальчика с затаенной ненавистью смотрели на непрошеных гостей.
— Как звать собаку? — со своей недоброй ухмылкой спросил Дэвид.
Мальчики молчали.
— Я вас спрашиваю, черномазые, как звать собаку? — повторил вопрос Дэвид.
Чочой плотнее прижался к стене, а Очер угрожающе зарычал, оскалив свои крепкие белые клыки.
— Нам с тобой ее не увести. Надо напомнить отцу, чтобы он распорядился доставить собаку к нам во двор, — сказал Адольф.
— Я никому не отдам Очера! — заявил Чочой.
— Что?! — изумился Дэвид.
Он вошел в дверь и сделал шаг вперед к мальчику, но тут снова зарычал Очер.
— Пойдем отсюда, — сказал Адольф. — Ведь это хижина грязного негра.
Но, прежде чем выйти из хижины, Дэвид сказал, отчетливо выговаривая каждое слово:
— Ты, Чочой, помни: дядя твой далеко, а у нас с Адольфом характер решительный...
Чочой молчал.
Когда сыновья Кэмби ушли, мальчики сняли с собаки шляпу и юбку и горестно задумались, не зная, что же им делать.
— Может, дядя Гоомо скоро вернется, — неуверенно сказал Чочой. — Нам бы только до его прихода спрятать куда-нибудь Очера.
Решение это было у мальчиков твердое, но, где именно спрятать Очера, они долго не могли придумать. Друзья перебрали в памяти все известные им укромные места, но ни одно из них не было надежным.
И вдруг Том воскликнул:
— Придумал! — Он поднял кверху палец, указывая на потолок. — Будем прятать Очера на чердаке. Вход на чердак с западной стороны, а с той стороны нет как раз ни одного дома.
Чочой одобрил предложение Тома, хотя и выразил опасение, что, если Очер будет выть, его могут узнать по голосу.
— Я и сам боюсь этого, — сознался Том, — но другого нам ничего не придумать. Только там можно спрятать Очера.
Очутившись на чердаке, Очер приуныл. Глядя в грустные лица своих друзей, он, казалось, понял, что случилось неладное.
— Не будешь выть, а? — спросил Чочой у собаки.
Очер поднял голову, завилял хвостом.
— Не надо выть, не надо лаять, Очер, — ласково попросил Чочой, обнимая пушистую шею собаки.
Посидев еще немного с Очером, мальчики спустились вниз и, стараясь не попадаться на глаза сыновьям Кэмби, ушли к Таичи.
Не успели они пройти и двух десятков метров, как из-за соседней хижины показался сам мистер Кэмби.
— Где собака? — спросил он Чочоя, подходя вплотную.
— Чья собака? — спросил, в свою очередь, Чочой, отступая назад.
— Моя, моя собака. По вине твоего отца погибло сорок оленей, и мне пришлось рассчитываться за них перед Стивенсоном! Очер теперь мой, понимаешь?
Чочой молчал, опустив голову.
— Так где же собака, я тебя спрашиваю? — не унимался Кэмби.
— Я не знаю, где Очер. Поищите — может, найдете, — тихо сказал мальчик.
Кэмби шумно потянул носом воздух, повел вниз-вверх бровями и пошел в хижину Таичи.
Три дня искал собаку Кэмби. Мальчики могли навещать Очера только тайком. Они хорошо знали, что ждет их, если убежище собаки будет раскрыто, и с нетерпением ждали возвращения Гоомо.
На четвертый день Том сказал Чочою:
— Ты не ходи к моей хижине. Собаку я сегодня сам накормлю и напою. Если они поймают тебя, то станут бить.
— Они и тебя будут бить, — горестно ответил Чочой.— Лучше пойдем вместе, все же не так страшно.
Однако Том сделал по-своему. Под вечер он завернул в тряпку кусок моржового мяса для Очера и отправился обходным путем к своей хижине.
Холодный ветер дул прямо в лицо Тому. Шел дождь пополам со снегом. Небо было покрыто свинцовыми тучами. Тяжелые волны сшибали одну с другой огромные льдины, дробя их в куски. Над морем стоял грохот.