Он положил трубку. Безобразное коричневое пятно от кофе расплылось по его белой сорочке. Он вспомнил, что в шкафу лежит последняя чистая рубашка. Съездить переодеться – дело двадцати минут. Но он решил дождаться, что скажет Мартинссон. Рядом возник Турнберг.
– Я думаю, мы можем отпустить Альбинссона, – сказал он. – Похоже, ему нечего больше вспомнить.
Валландер встал.
– Вы нам очень помогли, – сказал он, подойдя к Альбинссону.
– У меня по-прежнему все это не укладывается в голове.
– Единственное, чем я могу вас успокоить, – ни у кого из нас не укладывается.
– Надеюсь, вы понимаете, что не должны разглашать то, что слышали в этой комнате, – сказал Турнберг. – А то у вас могут быть неприятности.
Альбинссон пообещал молчать и ушел. Валландер направился в туалет. Стоя у унитаза, он вспомнил про телескоп Сведберга – зачем его сунули в сарай Бьорклунда? Он вернулся в комнату.
– Кто-нибудь знает, где Нюберг?
– Он в кабинете Ханссона. Говорит по телефону.
– Если позвонит Мартинссон, я буду там.
Нюберг сидел с прижатой к уху телефонной трубкой и что-то записывал в блокнот. Он поднял на него глаза. Валландер сразу понял, с кем говорит Нюберг – с криминальной лабораторией в Линчёпинге. Он дождался, пока Нюберг закончит разговор.
– В течение дня они сообщат, те же это пальчики или нет.
– Чьи же еще, – устало сказал Валландер. – Нам не нужен ответ, нам нужно подтверждение.
– Представь на секунду: а вдруг окажется, что это не его пальцы?
– Тут же сложу с себя свои обязанности.
Нюберг поудобнее уселся на стуле Ханссона и, казалось, погрузился в обдумывание последних слов Валландера.
– Телескоп в сарае у Бьорклунда, – сказал Валландер. – Кто его туда поставил?
– Конечно, Ларстам. Кто еще?
– Но зачем?
– Может быть, запутывал следы. Морочил нам голову. Пытался подвести под подозрение двоюродного брата Сведберга.
– Он почти все успевает предусмотреть.
– Вот из-за этого «почти» мы его и возьмем рано или поздно.
– Значит, на этом телескопе тоже должны быть его пальцы?
– Если он их не стер.
Зазвонил телефон. Валландер взял трубку.
– Ты был прав, – сказал Мартинссон.
Валландер вскочил так резко, что стул упал.
– Говори!
– Место для лодки снято на имя Исы Эденгрен. Я даже посмотрел контракт. Если подпись Исы и подделана Ларстамом, то очень ловко. Я помню ее подпись. Служащий, оформлявший контракт, говорил, что разговаривал с женщиной.
– Темноволосой?
– Именно так. С Луизой.
– Неплохо. Откуда им и в самом деле знать, что это был мужчина?
– К тому же эта мифическая Луиза предупредила, что пользоваться катером будет главным образом ее брат.
– Ловко.
– Большая деревянная посудина, – продолжил Мартинссон, – старая, но в хорошем состоянии. Немного перестроена, есть спальные места. Рядом стоит парусник, с другой стороны пусто.
– Я еду, – сказал Валландер. – Держись подальше от мостков. И поглядывай по сторонам. Он может появиться в любой момент. Сейчас он наверняка очень осторожен. Прежде чем войти на борт, он осмотрит всю гавань.
– Нам бы чуть раньше об этом подумать.
Валландер положил трубку, коротко объяснил Нюбергу ситуацию и вернулся в совещательную комнату. Анн-Бритт вместе с Турнбергом предстояло на всякий случай подготовить серьезную операцию по задержанию.
– А что ты будешь делать, если он на борту?
Он покачал головой:
– Еще не знаю. Сначала надо посмотреть на месте, как все это выглядит.
В час Валландер появился в гавани. Было очень тепло, с юго-запада дул слабый бриз. Он вовремя вспомнил про бинокль, так что они могли наблюдать за лодкой с большого расстояния.
– Такое впечатление, что там никого нет, – сказал Мартинссон.
– А на паруснике слева кто-то есть?
– Нет.
Валландер медленно обвел биноклем гавань. Тут и там в лодках копошились люди.
– Здесь стрельбу открывать нельзя, – сказал Мартинссон. – Мы не успеем вывести людей.
– И ждать тоже нельзя. Нам надо точно знать, там он или не там. Если нет, то мы, по крайней мере, будем знать – там его нет.
– Ставим оцепление?
– Нет, – сказал Валландер. – Я схожу на катер.
Мартинссон вздрогнул:
– Ты в своем уме?
– На то, чтобы поставить оцепление и эвакуировать людей, уйдет не меньше часа, – сказал Валландер, – а этого часа у нас нет. Так что я поднимусь на борт, а ты прикроешь меня со стороны причала. Я буду действовать быстро. Вряд ли он сидит и наблюдает, что происходит вокруг. Если он там, то, скорее всего, спит.
Мартинссон уперся.
– Я на это не пойду, – сказал он. – Это может кончиться катастрофой.
– Не забудь еще про одну деталь, – сказал Валландер. – Ты, скорее всего, об этом не думал. Ларстам не стал убивать Ханссона и парня из Мальмё. А мог бы. И ничто не заставит меня поверить, что он просто промазал. Просто ни тот ни другой его не интересовали. Его интересует только Девятый.
– Ты хочешь сказать, что и ты не Девятый?
– Вряд ли.
У Мартинссона нашлось еще одно возражение.
– Это не квартира, а лодка в гавани. Тут запасных дверей и потайных лестниц нет. Куда ему деваться? Прыгать в воду? Он будет стрелять на поражение.
– С этим придется смириться, – сказал Валландер. – Но ты прав. Отсутствие запасного выхода многое меняет.
– Это безответственно, – не сдавался Мартинссон.
Валландер понял, что Мартинссона не уговорить, и решил действовать по-другому.
– Хорошо, – сказал он, – согласен. Езжай в полицию и проследи, чтобы сюда прислали хорошую команду. Я остаюсь наблюдать.
Мартинссон уехал. Полицейского из Мальмё Валландер услал присмотреть за парковкой и подъездами.
Потом вышел на причал. Он прекрасно понимал, что грубо нарушает главную полицейскую заповедь. Он может столкнуться лицом к лицу с преступником, начисто лишенным всего человеческого. И тем не менее вышел – в одиночку, без малейшего прикрытия, без оцепления.
На причале играли несколько мальчишек. Он строго сказал им, что здесь играть запрещено, и прогнал. Сжал в кармане пистолет. Еще издалека он прикинул, сумеет ли вспрыгнуть на борт катера, не подтягивая его к причалу. Допустим, сумеет, а дальше? Если Ларстам на борту, то тут же увидит его в лобовое стекло каюты. И он, Валландер, будет совершенно беззащитен.
Этот план никуда не годился. Единственная возможность попасть на катер – вскарабкаться на борт сзади, а потом сорвать тент. Но для этого нужна лодка. Он огляделся. Чуть в стороне у причала стояла большая роскошная яхта. На борту, очевидно, что-то праздновали. За кормой яхты покачивался на волнах крошечный ялик. Он, не раздумывая, ступил на борт и предъявил удостоверение.
– Мне необходимо воспользоваться вашим яликом, – сказал он.
Навстречу ему поднялся лысый дядька с бокалом вина в руке.
– А что случилось? – спросил он. – Кто-то утонул?
– Никто не утонул, – сказал Валландер. – И у меня нет времени отвечать на вопросы. Всем оставаться на борту. На причал никому не выходить. Вы, надеюсь, знаете, что неподчинение должностному лицу в таких ситуациях ведет к скверным последствиям.
Никто не возражал. Валландер неуклюже забрался в ялик. Начал вставлять весла в уключины и тут же уронил одно весло в воду. Нагнулся вытащить его – и еле-еле, в последнюю долю секунды поймал выскользнувший из кармана куртки пистолет. Он весь вспотел, пока наконец приладил весла. Лысый помог ему отвязать носовой линь. Валландер сделал первый гребок, стараясь погружать весла без плеска и удивляясь, что крошечный ялик не тонет под его тяжестью. Он медленно подгреб к корме. Транца на лодке не было, очевидно, имелся стационарный мотор. Он одержал ялик одной рукой. Сердце колотилось. Осторожно, стараясь не качать лодку, он нашел кнехт и зачалил ялик. Прислушался. Единственное, что он слышал совершенно четко, – удары своего собственного сердца. Начал медленно отстегивать тент. По-прежнему ни звука. Теперь самый сложный и самый опасный момент. Он должен резко сорвать тент и в то же мгновение отклониться в сторону, иначе для человека, сидящего в кокпите с оружием в руке, лучше цели и не придумаешь. В голове было совершенно пусто. Рука, в которой он держал пистолет, вспотела и тряслась.