Мысли Эдди вновь вернулись к действительности. Уже не в первый раз с того момента, как он начал работать на правительство, и позже, шпионя в «Дельте», он горько сожалел, что позволил завлечь себя в такую опасную и сложную двустороннюю игру. Когда он выполнял задание под прикрытием, что-то сломалось в нём, появился страх и непонятное раболепие, которого не было раньше. Ему стало сложно принимать решения самому и проще подчиняться приказам. Бездумно, безоговорочно. Находясь среди «дельтовцев», он проникся их идеями, легко и быстро находил в альфах изъяны, со временем стал получать удовольствие, издеваясь над ними. Вернувшись к Коулу и Тони, он уже не любил их. Ни разу не сожалел о том, что подставил Холла. И с каждым днём ненавидел Тони всё больше. За его нежность, заботу и подарки. За то, что он пропадал на месяцы, а иногда и на полгода. Приезжал, чтобы сделать нового ребёнка, и даже не интересовался, хочет ли Эдди опять рожать. Но Ронвуд вызывал другие эмоции. Он казался эталоном. Даже в постели с другим он думал о супруге. Изменял телом, но не сердцем и мыслями.
Рич сдавленно рыкнул во сне и рывком сел в постели, удивлённо переводя сонные глаза с Эдди на окно и обратно. По тому, как менялось его лицо, стало понятно — сейчас грянет буря.
— Мы протрахали свой шанс, блядь, — сердито буркнул он, выбираясь из кровати. Он слегка поморщился, когда опёрся на больную руку, забывшись.
Ричард понимал, что и сегодня сможет пробраться на Т-94, но теперь ни о каком опережении Макса не шло и речи. Вечер и ночь упущены, «дельтовцы» уже на базе или оккупировали её, придётся подстраиваться или играть по их правилам. Он, бурча ругательства себе под нос, ушёл в душ, чтобы под ледяной водой окончательно проснуться, заставить свой мозг работать и не реагировать на течку. Скудные моющие средства, которые им оставили услужливые администраторы плохенького отеля, не могли смыть с Ричарда запах чужого омеги.
Эдди печально вздохнул и потянулся гибким телом, но даже не попытался выбраться из постели. Ещё минимум три дня его место здесь, и он хотел сделать так, чтобы и Ронвуд не уходил надолго. Течка не давала расслабиться, однако сейчас омега чувствовал себя вымотанным, но удовлетворённым. Он с трудом припомнил, что единственный презерватив они быстро порвали, а после Ричард всякий раз выходил, чтобы не кончить в Эдди. Уму непостижимо, какая должна быть сила воли, чтобы в гон трахать течного омегу и не повязать его ни разу. Эд подумал, что было бы неплохо узнать, как Ронвуд отреагирует, если он понесёт от сцепки с ним. Что, интересно, он будет рассказывать своему благоверному? Эти мысли вызвали коварную улыбку, и омега вызвал в памяти фотографию семьи Ричарда. Омега был совсем не плох.
Рич вернулся и, с раздражением глянув на Нойса, стал одеваться, подбирая одежду с пола. Больную руку он берёг, но это не мешало всё делать почти молниеносно.
— Ты куда? — недоумённо спросил Эдди. Его уже накрывала новая волна возбуждения, и желание Ричарда куда-то смыться сильно расстраивало, даже злило. Но омега старался это скрыть.
— Куплю тебе таблетки от течки, а себе — от гона. И моющих средств, чтобы смыть с тебя мой запах, — на самом деле, Ричард понимал, что Эдди будет непросто избавиться от его запаха. Он взрослый, зрелый альфа в гон. Одной близостью перебил запах Энтони, даром, что у Эдди стоит его метка. И это притом, что, когда единственный презерватив пришёл в негодность, Рич не позволял себе кончать в Нойса и лишил себя удовольствия сцепки. Он не планировал заводить внебрачного ребёнка. Ричард хотел ещё детей, но только от Чарли.
***
На сковородке шкворчали восемь тоненьких кусочков бекона, красиво подрумянившись и заполняя небольшую кухоньку вкусным запахом. Высокий и очень худой омега с длинными чёрными волосами, выбритыми на одном виске, стоял возле плиты. Он курил и небрежно тряс сковороду за ручку, чтобы бекон не подгорал. Обе его руки до середины предплечья были покрыты красивыми цветными татуировками, а правое ухо и бровь украшал пирсинг. Это был Шайтан, которого разыскивал Макс Шеймт. А у него за спиной, за кухонным столом, сидел коротко стриженный крепкий альфа с длинным вертикальным шрамом на горле, большим ожогом на его правом плече и тату, перекрывающей руку, — Коул Холл. Он просматривал что-то в ноутбуке и не обращал внимание на то, что Шай едва сдерживал себя, чтобы не ударить его раскалённой сковородкой по упрямой твердолобой голове.
— Ты можешь успокоиться? — недовольно шикнул Шай, пробуя захлопнуть крышку компьютера, на что услышал угрожающий хрип. — Чего ты на меня глотку свою рвёшь, альфа?
— Поговорить хочешь? — хмуро спросил Коул, не отрываясь от монитора.
Он разыскивал информацию в их базе, которая могла бы хоть как-то помочь им вернуть Микки. В чём Макс Шеймт был прав, так это в том, что похищение ребёнка лучшего друга и бывшего любовника Коула не давало ему покоя. Он старался придумать хоть что-то, что не отклонялось бы от их с Шайтаном изначального плана, но при этом помогло бы в данной ситуации. Шай мог бы помочь, подсказать, но не хотел и даже не скрывал этого.
— Нет. Я хочу разбить твою тупую морду! Ты… ты… бесишь меня! Нереально сильно! — выплюнул Шай и отвернулся назад к плите. Он разбил на сковородку четыре яйца, представляя, что каждое из них — яйцо Коула.
— Что я, по-твоему, должен делать? Оставить ребёнка Тони у «Дельты»? Чтобы его убили или вырастили таким же моральным уродом, как они сами? — Коул говорил тихо и глухо, иногда похрипывая. Он не стеснялся в выражениях и не боялся обидеть Шайтана грубостью. Его омега вообще не умел принимать оскорбления и злые слова на свой счёт.
— Ничего не делать! Это не твоя проблема! — зашипел Шай.
— Это ребёнок моего лучшего друга.
Коул не стал добавлять, что испытывает к Тони далеко не только дружеские чувства — его истинный и сам знал об этом. Как-то он предлагал переманить Тони на их сторону, чтобы он был с ними. Шай говорил, что не против и сможет это устроить. Не сразу, но Нойс сдастся, и они будут жить триалом, как когда-то Коул и Тони с Мизинцем. Тогда альфа представил себе, что ему придётся постоянно делиться Шайтаном с другим, и отогнал от себя эти мысли, как страшный сон. Нет! Шай только его, и никто другой не прикоснётся к нему! Их баловство и эксперименты не имели никакого сравнения с жизнью втроём, но омега, похоже, не понимал, о чём говорит.
— Это ребёнок предателя, который подставил тебя и из-за которого ты два года был в плену, где на тебе ставили опыты и вырезали гортанные связки!
— Это ничего не меняет, — упорствовал Коул.
Шай яростно ударил дном сковородки о плиту и, выплюнув сигарету в раковину, резко повернулся к нему.
— Ни ты, ни один из Нойсов больше не увидите этого ребёнка! Макс не отдаст его просто из принципа! Если ты хочешь просрать всё, что мы делали, и поиграть в героя, то ты выбрал себе не того напарника! — зашипел Шай. Коул всегда поражался этому. Конечно, связки омег были заточены на шипение, как у альф на урчание и рык. Но редко какой омега решался таким образом проявлять своё недовольство. Только такие бешеные, как его истинный.
— Шай, я правильно выбрал себе напарника, — твёрдо сказал Коул, поднимаясь со своего места. Он шагнул к истинному, но не прикоснулся к нему, а вместо этого убрал с огня их завтрак, чтобы не пригорел.
— Забудь этого ребёнка, Коул. Давай будем следовать намеченному плану, пожалуйста, — Шай немного сбавил обороты, не желая получить от Коула в ухо. Он просунул руки ему под нателку и мягко огладил живот. Ему хватало ума притворяться, будто это Коул главный в их паре, а он только следует за ним. Но иногда внушить какую-то мысль твердолобому альфе было сложно.
Коул ничего не ответил. Он и сам понимал, что получить ребёнка назад — шанс один из ста, и он не может рисковать Шайтаном даже ради ребёнка Тони.
***
Ричард вернулся в их номер и застал Эдди извивающимся на кровати и тихо поскуливающим. Комнату заполнял густой течный запах, но он не трогал Рича, так как ещё в аптеке он принял две таблетки подавителя, и они уже подействовали за полчаса прогулки обратно до отеля. Но ещё лучше подействовало самокопание: проанализировав свой недавний сон, Ричард принял твёрдое решение больше не тыкать своим членом во всех омег подряд. Если уж будет невмоготу, не обломается и поработает рукой, но следующий с кем переспит Ричард — это Чарли.