Когда я вернулась к столу, Шесть сидел с нахмуренными бровями и сжатой челюстью. Длинные пальцы нервно постукивали по белоснежной скатерти. Я села на свое место и вопросительно посмотрела в зеленые глаза.
— Что ты ей сказала?
Я оглянулась по сторонам, стараясь не смотреть в сторону столика Клэр. Я пожала плечами:
— Я разузнала кое-что.
На щеках Шесть заходили желваки, и он наклонился ко мне через стол.
— Что конкретно ты ей сказала? Они поспешно ушли почти сразу же, после того как она вышла из уборной.
Я тут же посмотрела направо, не веря его словам, но их столик оказался пустым, и официант убирал едва тронутые блюда.
— Мы просто мило побеседовали. Боже, успокойся.
Но судя по его взгляду, он и не думал расслабиться.
«Его маска. Она исчезла», — раздался шепот в моей голове.
Я не собиралась выходить из своей роли.
— Что случилось с твоей маской?
Он непонимающе моргнул:
— Маской?
Я закусила губу. Я часто забывала, что, несмотря на громкость голосов, только я могла их слышать.
— Ты весь вечер вел себя как джентльмен. Это была всего лишь маска, которую теперь ты скинул.
Шесть положил салфетку на стол.
— Нет смысла больше притворяться. Они ушли, — он протянул мне руку: — Дай сюда свой клатч.
Я подняла одну бровь:
— Я получила, что тебе было надо, — медленно взяв в руку бокал вина, я откинулась на спинку стула и посмотрела ему прямо в глаза. — Его имя, возраст, место проживания, отель, в котором он остановился, и даже его любимый напиток.
— И диктофон все это записал? — взяв клатч и открыв его, он поднес диктофон к уху.
Спустя пару минут выражение его лица смягчилось.
Я не заметила, как замерла в ожидании того, когда он объявит, что я все испортила, но ведь он сам не сказал, что конкретно надо было узнать. А еще портить все, к чему я прикасалась, было для меня так же естественно, как и дышать.
— Я сделала что-то не так?
Шесть вздохнул:
— Нет, Мира, у тебя отлично получилось.
Казалось, что он сказал мне о покорении Эвереста, так я была рада и счастлива.
— Я ничего не испортила? — я сказала это больше для себя, чем для мужчины напротив.
— Черт возьми.
Шесть попытался подозвать официанта.
— В каком отеле он остановился?
Я нахмурилась:
— Я голодна.
Когда официант подоспел к нашему столику, Шесть вложил ему в руку двадцатку.
— У нас возникли непредвиденные обстоятельств, — сказал он молодому парню, одновременно с этим хватая меня за руку.
Я неохотно последовала за ним, не собираясь ускорять ради него темп. Когда мы оказались на улице, я тут же отпрянула прочь.
— Ты что, не слышал? Я хочу есть.
Шесть устало вздохнул и посмотрел на меня:
— Я куплю тебе ужин попозже, — мужчина схватил меня за руку и потащил вниз по улице к припаркованному черному автомобилю.
После того, как Шесть открыл мне дверь, я снова заговорила:
— Я хочу яйца и бекон.
Он обернулся через плечо со словами:
— Будут тебе и яйца, и бекон.
ГЛАВА 5
Через неделю, когда я услышала стук в дверь, все сомнения по поводу того, кем был мой незваный гость, отпали сами собой. Каким-то образом я знала, что это был Шесть. Дорожка кокса, водка и редкие прогулки на свежем воздухе, вот и все, что наполняло мои дни с нашей последней встречи. Спасибо за чек, Шесть.
Я открыла дверь, не спрашивая, кто это, отошла в сторону и посмотрела на него в ожидании очередного задания.
На этот раз его руки были пусты. Никаких чехлов с одеждой, никакой еды. Просто великолепный мужчина с невероятно тяжелым взглядом.
Просто Шесть.
— Чего ты хочешь?
Он продолжал стоять в дверях с таким видом, будто сам не знал ответ на такой простой вопрос. Из его рта вырывался пар по мере того, как теплый воздух из квартиры смешивался с морозным. Шесть смотрел мне в глаза, не мигая.
Я знала, что именно таким Шесть отпечатается в моей памяти. Грудь вздымалась от тяжелого дыхания, чувственные губы чуть приоткрылись, а зеленые глаза искали во мне ответ на вопрос, который он так и не произнес вслух.
В следующую секунду мужчина ступил внутрь и захлопнул дверь за собой с такой силой, что та с легкостью бы могла слететь с петель. Когда он сделал шаг ко мне, я заметила, насколько напряжено его тело, и весь воздух тут же вышел из моих легких.
Пока расстояние между нами стремительно сокращалось, я чувствовала себя так, словно стою на рельсах перед во всю мчащимся на меня поездом в ожидании, когда же он меня уничтожит. Как только его тело врезалось в мое, одной рукой Шесть прижал меня к себе, а другой зарылся в густые черные волосы. Я готова была дать ему все, что он только пожелает.
Он прижал меня к стене, пока его руки плавно скользнули по моей заднице, притягивая центр моего желания к своему паху. Губы в бешеном темпе кружили по моим, с каждой секундой становясь все более требовательными и нетерпеливыми. Я все еще пыталась отгадать его мысли, пока Шесть искал ответ на свой невысказанный вопрос у меня на губах. Уже через секунду он двинулся вниз, вдоль линии челюсти, к шее, на которой оставил болезненный засос, пока, наконец, не остановился на моей ключице, легонько прикусив кость зубами. Я запрокинула голову от нахлынувших чувств, и он снова нашел мой рот, чтобы заглушить сорвавшийся с губ стон. Его голод разжигал мой собственный, но этого было мало. Я хотела большего.
Уже через секунду Шесть отстранился. Он намотал мои волосы на кулак, дернув мою голову так, чтобы мое лицо оказалось в поле его зрения.
— Посмотри на меня, — требовательно прорычал он.
Я не могла открыть глаз, и лишь крепче вцепилась в его плечи, вонзив ногти в стальные мышцы.
Я хочу тебя.
Я хочу тебя.
Я хочу тебя.
Это было всем, о чем я могла думать в тот момент.
— Открой глаза, — снова потребовал он, на этот раз громче. Его пальцы крепче сжали волосы, пуская дрожь вниз по позвоночнику.
Я покачала головой, отказываясь взглянуть ему в глаза. Кайф от последней дозы сходил на нет, но я знала, что он все еще сможет увидеть его. Нет, почувствовать. И как только он все поймет, то тут же прекратит начатое. Я крепче сжала руки, вонзаясь ногтями в плоть так сильно, что могла легко сломать их.
— Поцелуй меня, — я прижалась к нему бедрами, пытаясь увеличить поверхность контакта, но Шесть не приблизился даже и на сантиметр.
— Поцелуй же меня, черт тебя дери! — рявкнула я, потянувшись к нему губами, отчего ему пришлось ослабить хватку на моих волосах.
Я крепко прижалась к нему, следуя руками вверх по груди, пробираясь все выше к его лицу. Положив ладони на волевую челюсть, я подалась вперед и зажала его нижнюю губу между зубами. Шесть напрягся всем телом, и я почувствовала, как он от меня ускользает. В отчаянии я проследовала языком к его уху и всосала нежную кожу мочки так сильно, что его рука на моей талии непроизвольно сжалась. Я чувствовала, как под моими прикосновениями в нем закипала кровь, и поэтому спустилась к шее, прикусив нежную кожу, и я, наконец, ощутила, как его руки напряглись, вновь вжав меня в стену.
Мы не произнесли ни слова, пока срывали друг с друга одежду, падая на теплый деревянный пол. Его глаза не покидали моих, даже когда он провел языком по линии моей груди над кружевом лифчика, избавившись от него через секунду, а после расстегнул мои джинсы одной рукой. Шесть стянул их вниз по ногам, отшвырнув в сторону, и все мое тело содрогнулось от того, что я почувствовала, находясь в его объятиях.
Сильные руки жадно сжали мои бедра, разводя ноги в разные стороны. А после Шесть скользнул вверх по моему животу к груди, зажав соски между пальцев.
Его руки были повсюду. Его прикосновения заставляли мое сердце биться все быстрее, действуя на меня круче любого наркотика. Туман полностью рассеялся перед глазами, когда он взял мое лицо в руки и навис надо мной. Устроившись между моими ногами, Шесть вжался своими бедрами в мои. Ему пришлось ненадолго отстраниться, чтобы вытащить презерватив, но другой рукой он продолжал все также крепко сжимать меня в своих объятиях.