Въ воскресенье послѣ обѣда инспекторъ сидѣлъ у окна и наблюдалъ, какъ пріѣзжія устраивались въ своемъ домикѣ. Онъ слѣдилъ глазами за ихъ мягкими, неравномѣрными движеніями и испытывалъ ощущеніе, похожее на музыку.
Его глазъ воспринималъ мягкія вибраціи, подобныя тѣмъ колебаніямъ, которыя вызываютъ въ барабанной перепонкѣ рядъ гармоническихъ тоновъ, и передаются нервной системѣ. Онѣ какъ будто исходили отъ тѣхъ бѣлыхъ струнъ, которыя натянуты во внутреннемъ ухѣ, потомъ отражались въ груди, какъ въ резонаторѣ, и опутывали всю душу. Всѣмъ его существомъ овладѣвало чувства общаго довольства при видѣ волнистыхъ линій женскихъ рукъ, вынимавшихъ всякія мелочи изъ чемодановъ и раскладывавшихъ ихъ по столамъ и стульямъ. Онъ слѣдилъ за незамѣтными движеніями бедеръ и плечъ. Когда дѣвушка проходила черезъ комнату, она не дѣлала ни одного рѣзкаго движенія: она плавно поворачивалась и нагибалась.
Онъ былъ такъ поглощенъ этимъ зрѣлищемъ, что не замѣтилъ, какъ наверху на чердакѣ раздался вдругъ шумъ, заскрипѣла лѣстница и открылась дверь. Онъ углубился въ созерцаніе молодой дѣвушки, внѣшность которой казалась ему прекрасной — за однимъ, впрочемъ, исключеніемъ, и Боргъ старался пріучить глазъ къ этому недостатку, чтобы его не замѣчать. Ея подбородокъ былъ немного великъ и нижняя челюсть черезчуръ развита для человѣка, который уже не бросается, какъ хищный звѣрь, на сырое мясо и не разрываетъ его на куски.
Глядя на нее въ профиль, онъ могъ представить себѣ ея лицо въ старости, когда выпадутъ зубы, губы ввалятся, образуя тупой уголъ, а носъ свѣсится надъ выдающимся впередъ подбородкомъ. Онъ отгонялъ отъ себя эти мысли о хищномъ животномъ и слѣдилъ взглядомъ за ея лицомъ, дополняя его своимъ воображеніемъ, и, всматриваясь, старался воспринимать его въ цѣломъ, не думая о частностяхъ.
Вдругъ онъ услышалъ внизу передъ домомъ шаги и голоса и увидѣлъ жену Эмана съ толпой женщинъ, которыя съ тріумфомъ, въ дикой радости тащили сушить отнятый инспекторомъ неводъ.
Это былъ ударъ его престижу; Боргъ надѣлъ шляпу, спустился внизъ къ надзирателю и обратился къ нему за содѣйствіемъ, какъ къ лицу, состоящему на государственной службѣ и обязанному оказывать ему помощь.
Надзиратель сидѣлъ у себя въ комнатѣ за кофе, какъ всегда обнявшись съ невѣсткой. Вестмана не было дома.
При видѣ инспектора онъ отодвинулся и изъ страха выдать себя обнаружилъ большую готовность служить, чѣмъ обыкновенно. Надѣвъ форменную фуражку, онъ вышелъ на дворъ. Желая разыграть справедливаго человѣка, онъ обрушился на толпу женщинъ и схватилъ сѣть.
— Эй вы, чертовки, развѣ не знаете, что можно угодить на каторгу за взломъ замка и казенной печати!
Женщины отвѣтили потоками ругательствъ по адресу инспектора и надзирателя. Плевать имъ на замокъ и казенную печать, — это онъ съ инспекторомъ каторжники!
Надзиратель пришелъ въ ярость и послалъ сторожа за полиціей.
При словѣ "полиція" отовсюду стали сбѣгаться, выползая, какъ встревоженные муравьи, изъ всѣхъ дыръ и угловъ.
Люди были, повидимому, готовы заступиться за женщинъ. Послышались угрозы. Инспекторъ рѣшилъ самъ вмѣшаться, чтобы не быть за спиной у подчиненнаго. Онъ подошелъ къ толпѣ и спросилъ, чего они хотятъ.
Никакого отвѣта не послѣдовало; тогда онъ обратился къ женщинамъ спокойно, во внушительно:
— Я уже вамъ говорилъ, что риксдагъ, т.-е. вами выбранные депутаты, для пользы вашихъ дѣтей и потомковъ постановили охранять рыбную ловлю, запрещая пользоваться сѣтями, которыя только истребляютъ рыбу, не принося никому никакой выгоды. Вамъ было дано три года времени, чтобы использовать старыя сѣти, а вы наперекоръ всѣмъ правиламъ закона вновь сдѣлали такія же. Потому я былъ принужденъ именемъ короля наложить арестъ на ваши невода, какъ не отвѣчающіе требованіямъ закона. Вы же пошли противъ закона и сломали замокъ и казенную печать: за это полагаются каторжныя работы. Вамъ будетъ сдѣлано снисхожденіе, если вы теперь подчинитесь. Поэтому я спрашиваю васъ въ послѣдній разъ: отдадите вы неводъ добровольно или нѣтъ?
На это женщины отвѣтили новымъ крикомъ и ругательствами.
— Хорошо, — сказалъ инспекторъ, — я не полицейскій, а васъ много; поэтому я попрошу надзирателя послать за полиціей и дамъ именемъ короля приказъ объ арестѣ г-жи Эманъ.
Едва онъ сказалъ эти слова, какъ почувствовалъ, что его руку схватили двѣ мягкія руки; онъ встрѣтилъ взглядъ большихъ дѣтскихъ глазъ и услышалъ полный мольбы голосъ, какъ будто мать просила даровать жизнь ея ребенку.