Но главная борьба за власть шла между бизнесменами и разработчиками – личная выгода против создания инструмента в помощь другим, жадность против альтруизма. Это выражалось в спорах о том, как строить Ethereum: в виде традиционного коммерческого стартапа или в виде децентрализованной сети. Одна из версий этого спора касалась распределения должностей. Половину членов команды, ориентированную, скорее, на бизнес-интересы, заботила традиционная иерархия, а другую (в основном технарей) это не очень интересовало, поэтому должности распределялись абы как. Чарльза официально выбрали генеральным директором, хотя на самом деле его поддерживали только он сам и Энтони. (Гэвин говорит: «Постепенно стало ясно, что он мнит себя главой Ethereum», Виталик называет это «его заявления, будто он СЕО» и процесс назначения описывает так: «Чарльз уговорил нас сделать его СЕО».) Гэвина назначили техническим директором, а Джо – операционным директором (СОО). Гэвин помнит, что Джеффа сделали директором по программному обеспечению, но – возможно, потому, что Джеффа это не волновало, – сам он об этом так и не узнал.
Однако главные дебаты, начатые еще в Майами, касались того, как Ethereum достигнет своей цели и станет платформой для децентрализованных приложений. Одни соучредители – Чарльз, Энтони и Джо (бизнесмены) – хотели создать коммерческий «крипто-Google», который будет собирать пользовательские данные, зарабатывать на них и оставлять прибыль от сети себе. Именно такой модели следовали интернет-гиганты вроде Google, Facebook и Twitter, а либертарианцы и шифропанки из субкультуры биткойна и криптовалюты ее сторонились. Энтони, апологет капитализма и экономических стимулов, даже предлагал выпустить ПО с закрытым кодом, чтобы изменять его могла только сама компания. (Позже он будет утверждать, что видел плюсы обоих подходов, но не помнит, какой именно отстаивал сам.) Михай тогда подумал: «Нет! Нет! Если и есть что-то, с чем мы все можем согласиться, так это отрытый код!» Открытый код означал приоритет пользователя, а не прибыли; плюс код будет более гибким, если в него сможет внести свою лепту любой разработчик. Сторонники некоммерческой организации представляли себе как раз ПО с открытым кодом – не эксплуатацию пользователей, а создание новой децентрализованной сети, не принадлежащей никому и способной функционировать, как и биткойн, используя компьютеры по всему миру, – даже если исчезнут ее «владельцы». Хотя Виталик очень хотел сделать Ethereum некоммерческим, остальные утверждали, что учреждение швейцарского некоммерческого фонда намного более хлопотно с точки зрения бюрократии, чем учреждение компании, поэтому он скрепя сердце уступил.
В голове у Гэвина кипели мысли об оптимальной организации Ethereum, и через несколько дней после «Биткойн Экспо» он написал пост в блоге с названием, отсылающим к децентрализованным приложениям, – «ÐApps: как выглядит Web 3.0», начав с обвинений в адрес преобладающей в сети бизнес-модели, которой пользовались Google, Facebook, Twitter и прочие неисчислимые компании: пользователи передают свои данные в обмен на бесплатные услуги, оплачиваемые рекламой. Выложенную через несколько дней отредактированную, менее «технарскую» версию он начал так:
Даже до откровений Эдварда Сноудена мы понимали, что доверять информацию случайным субъектам в интернете чревато опасностями… Доверять нашу информацию организациям – это в целом изначально нерабочая модель… Учитывая, что их модель прибыли требует знать о людях как можно больше, трезвомыслящий человек поймет, как сложно переоценить потенциал для скрытого злоупотребления.
Затем он предложил переосмыслить Веб так, чтобы большие корпорации не предоставляли продукты для публикации контента, общения или финансовых транзакций; эти услуги станут общественными в виде децентрализованного ПО – как сам интернет является общественным благом, а не принадлежит одной коммерческой корпорации. В конце концов эта концепция захватит воображение многих.
А еще Энтони переубедил Виталика в вопросе премайна. Но как поделить 10 %, предназначенных для учредителей и ранних участников (то есть людей, работавших над проектом до краудсейла)? После краудсейла, когда начнут строить сеть, еще 10 % пойдут в резервы фонда, а еще сотрудникам будет разрешено приобретать долю по особой схеме. Но именно раннее приобщение к биткойну и сделало множество обычных людей вроде Энтони биткойн-миллионерами, поэтому все понимали, что получить монеты в начале, когда цена ниже, – это путь к тому, чтобы стать эфир-миллионерами.