Он заговорил о том, что Чарльз утратил доверие своих подчиненных. Но при этом все еще сомневался в решении. По словам как минимум одного соучредителя, то ли из-за стресса, то ли из-за расстройства от того, что творится с его детищем, Виталик даже прослезился.
Он взял себя в руки и позвал обратно в проект Гэвина, Джеффа, Михая, Энтони и Джо. Неприглашенными остались Чарльз и Амир.
Они вернулись за большой стол, где Виталик объявил остальным состав нового руководства. Ранее Михай и Джо предложили пригласить Тейлора Герринга – айтишника, который делал все за Амира, но не участвовал в конференциях учредителей, – того, кто составил досье на Чарльза. Еще Джо выдвинул Стефана – француза из Лондона, занимавшегося связями с общественностью. Виталик принял обоих – Стефану перешли обязанности Чарльза по коммуникациям и собеседованиям, а Тейлор занял должность Амира.
Команда не аплодировала принятому решению и не радовалась, но все-таки выдохнула с облегчением: Чарльз ушел.
Согласно показаниям нескольких человек, Амир прямо за столом, не сходя с места, начал торговаться с Виталиком за свою долю эфира от премайна. Похоже, его не сильно огорчило устранение из руководства. Как позже вспомнит один из сотрудников: «Амир получил свои эфиры и мог больше не прикидываться членом правления, так что со всех сторон остался в выигрыше». (Амир говорит, что эфир в то время ничего не стоил и ничего не значил лично для него – он даже потерял деньги на спонсировании проекта, – но все равно уже было решено, что он получит долю.)
Чарльз, все еще с простудой, плохо перенес новости. Поначалу он вышел на террасу, где сидел и загорал Матиас, и попытался поговорить с ним. Матиас слегка испугался, потому что не доверял ему. К тому же он чувствовал себя виноватым. Даже зная, что поступил правильно, он все равно считал, что предал Чарльза. Он всегда его жалел, гадал, что должно было произойти с человеком, чтобы он стал таким патологическим лжецом, – наверняка что-то ужасное. Может, он и верил, что если Чарльзу что-то и нужно, то это профессиональная помощь, но другого выбора для спасения Ethereum не было: в противном случае Чарльз похоронил бы проект.
Тогда бывший директор спустился с секретарем Джереми в свою комнату, где, как говорят, отдал ему всю свою учредительскую долю эфиров. Виталик же с ноутбуком остался сидеть за столом, словно ничего не произошло. Позже он поговорил тет-а-тет с Чарльзом, которому уже поплохело так, что он весь исходил пóтом. Чарльз был разочарован и огорчен, но смирился с ситуацией.
В ту ночь Гэвин, Виталик, Михай и Рокси спали в одной комнате: Гэвин с Виталиком на одном матрасе, Михай с Рокси – на другом. Когда все легли, но еще не уснули, Гэвин встал и, не говоря ни слова, запер дверь.
На следующий день в пять утра Чарльз, разбитый болезнью, покинул «Космический корабль» и вернулся в Колорадо – гадать, что делать дальше со своей жизнью.
Без Чарльза (и Амира) группа вздохнула свободнее, но продлилось облегчение недолго. Домосед Джефф вернулся в Амстердам, а остальные собрались на верхнем этаже, на месте вчерашнего кровопролития, чтобы обсудить, куда двигаться дальше. Тогда-то Виталик и узнал, что некоторые соучредители ввели его в заблуждение: на самом деле швейцарский фонд можно создать быстро и просто. Его привело в ужас, что его обманывали в надежде подзаработать. Он думал: «Вы вступили в проект блокчейна/криптовалюты, задуманный, чтобы изменить весь мир, и вас заботит только то, как подзаработать пару лишних миллионов?»
Он упорно настаивал, что его проект с открытым кодом будет образован по образу «Мозиллы», что-то вроде швейцарской НКО. Энтони, ранее ярый сторонник коммерческого подхода, уступил (возможно, радуясь, что его вообще еще оставили в проекте после того, как вылетели Чарльз и Амир).
На следующий день, 5 июня, Виталику вручили стипендию Тиля: по ней недоучившимся в колледже студентам предлагали 100 тысяч долларов на два года для создания проекта. Он знал об этом заранее, ему позвонили из организации, уговорили вступить в программу и даже вписали в нее задним числом. Поскольку биткойны венчурного инвестора Энтони катились под откос – их стоимость уже была 640 долларов, вдвое меньше декабрьской, – Джо пришлось внести свои деньги. Виталик жил на 4 тысячи в месяц со стипендии Тиля и не просил себе зарплату, чтобы проект продержался до краудсейла.
Но теперь команда ссорилась по другим поводам – например, как распределить средства с краудсейла. После посещения саммита по поводу вручения стипендии Тиля в Сан-Франциско Виталик описал в длинном электронном письме для друзей и родственников то, что инсайдеры Ethereum стали называть Днем «Игры престолов», или «Красной свадьбой».