Разница в стилях не ограничивалась обстановкой. Гэвин считал, что Ethereum должен быть прекрасным во всем. С этим же маркетинговым настроем он общался с работниками. Многие из гиков-программистов не очень-то рвались работать над новой валютой, о которой никто не слышал. Например, Феликсу казалась странной уже сама мысль делать деньги из воздуха – или вести таблицу доходов и расходов, которые иногда были немаленькими. (Впрочем, когда ему начали платить, он сразу передумал.) Гэвин мотивировал всех уверениями, что проект станет важнейшей вехой в их карьере. Другие в берлинском филиале заметили, что Гэвин без лишней скромности заявлял о том, чего еще не существует, агрессивно выставлял их разработки «первыми в мире» и вставлял частицу «турбо» в названия. Феликс, будучи немцем, решил, что в Гэвине говорит британский характер, тогда как Джефф придерживался более континентально-европейского подхода: он считал, люди сами увидят, насколько хорош Ethereum, и хвастаться вовсе не обязательно. Но когда берлинский офис доделали, некоторые немцы говорили, что он и вправду поражал гостей.
Первый раз это случилось в понедельник 24 ноября, на «ДевКон 0» – конференции разработчиков Ethereum в берлинском филиале, настолько новеньком – они переехали в пятницу на прошлой неделе, – что посудомойку устанавливали прямо в присутствии десятков гостей. Некоторые незнакомые с криптовалютой берлинские сотрудники, как Феликс, говорили, что мероприятие было совершенно непонятным, но просто волшебным. Густав Симонссон – программист, наблюдавший за Ethereum, но принявший продажу токенов за аферу, на месте осознал, что у многих участников проекта ученые степени – у Гэвина, Кристиана Райтвисснера и Ютты Штайнер, доктора математики и многолетнего работника McKinsey & Company; она занималась безопасностью. Плюс Виталик получил премию World Technology Award 2014 года в категории IT, обойдя среди прочих Марка Цукерберга. Густав отринул все сомнения и устроился в отдел безопасности к Ютте.
Для разработчиков начинался напряженный период. Джефф просыпался каждый день в своей маленькой квартире в Амстердам-Уэст, выгуливал бультерьера Брюса, пил кофе, а затем писал код до ночи с перерывом на обед. Кристоф в Германии – в основном работавший удаленно из своего городка Митвайды (с населением в 15 тысяч), но иногда приезжавший в берлинский офис, прежде всего отыскал много эксплойтов, ломавших протокол, особенно в клиенте Go – все-таки это Гэвин писал «желтую книгу». Со временем багов становилось все меньше и меньше. Кристоф до того полюбил эту работу, что забросил свою диссертацию. Они поставили себе цель – шесть недель без единого бага в любом клиенте. После этого – запуск.
Берлинский офис Гэва и раскиданная по миру команда Джеффа ежедневно созванивались, и каждый участник сообщал, что сделал и над чем работает сейчас. Как Гэв уже не раз жаловался Виталику, многие «соучредители» и другие члены первоначальной команды, такие как Энтони, Джо, Михай и почти весь персонал из Цуга, в создании Ethereum не участвовали. (Впрочем, Джефф нанял Тейлора для базового тестирования.) Когда ушли Чарльз и Амир, Джо занялся своим ConsenSys в Нью-Йорке, а Энтони разрабатывал в Торонто собственный кошелек KryptoKit, не осталось почти ни одного «бизнесмена». Власть перешла разрабам.
Команда Джеффа не могла нарадоваться своему гибкому и беззаботному начальнику. Он сказал, что они могут работать над чем угодно и сколько хотят, но если предадут его доверие, то будут уволены. Еще Джефф был веселым. Он разыгрывал ворчуна, но на самом деле был плюшевым мишкой. Часто поддразнивал или подкалывал, хотя было очевидно, что не со зла. Короче говоря, начальник, который не хочет быть начальником. И он всегда находился на связи. Джефф весь день сидел в Gitter – публичном канале Ethereum по клиенту Go, что было удобно удаленным работникам, например черноволосому и кудрявому Петеру Силадьи в Трансильвании и Алексу ван де Санде, он же Авса, – дизайнеру из Рио-де-Жанейро, похожему из-за высокого лба и растрепанной прически на профессора. Все чувствовали себя частью команды.