В перерыве мы с Витей спустились с трибун к полевому буфету, где веселый шашлычник с неимоверной скоростью нанизывал куски мяса на шампуры. Ожидая своей порции, я с радостью слушал Витю, который делился неизгладимыми впечатлениями о прошедшей половине игры. Толпы людей сновали по сторонам, обсуждая перипетии матча. Забрав аппетитные ломтики мяса, мы направились обратно сквозь плотные гущи толпы.
– Какие люди! – Окликнул меня знакомый голос. Я не хотел поворачиваться, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ведь за моей спиной стоял Марсель.
– Привет, спортсмен. Рад тебя видеть. – Сказал он, закуривая сигарету.
Я лишь кивнул, потому что у меня эта встреча не вызывала никакой радости. Мне хотелось побыстреевернуться на трибуну.
– А ты, я смотрю не очень. Но ничего страшного. Погасишь долг, глядишь и радости прибавится.
– Какой долг? – Возмутился я. – Валера с тобой рассчитался.
– Ты эти игры брось. Со мной никто не рассчитывался.
– Он сказал, что рассчитался. Я лично передал ему деньги.
– Совершенно неважно, что он тебе сказал и что ты с ним делал. Куда важнее, что денег одолженных у меня, мне так никто и не вернул.
Улыбка стерлась с лица Марселя. Мне стало не по себе. Неужели Валера меня обманул? Или Марсель играет в свои игры, пытаясь запудрить мне мозги? Легкое чувство свободы улетучилось. Я снова ощутил себя в дерьме и даже не знал, что ответить.
– А я всегда говорил, что твой дружок идиот. – Злорадствовал Марсель. – Зря ты с ним повелся. Теперь отвечать за него приходится.
С окончательно испорченным настроением, я стоял и слушал, как он танцует на моих костях.
– К тебе-то я всегда хорошо относился. – продолжал он. – Ты честный, целеустремленный, ровный. Это я в тебе уважаю. Жаль, что так вышло. Слушай! А как тебе Текстильщик? Хочешь, я тебя в команду пристрою? Будешь заниматься любимым делом, получать зарплату. Я договорюсь, будешь с капитанской повязкой бегать. Как тебе а?
– А тебе-то это зачем? – спросил я.
– Во-первых, я в Текстильщике не последний человек. Для меня эта команда не чужая и, если я взял над ней патронаж, то готов всячески ей помогать по мере сил. А во-вторых, ты бы в благодарность, в зачет имеющегося долга, мог выполнять некоторые поручения.
– Какие еще поручения?
– Ну, скажем так: поручения результативного свойства. За пару лет сочтемся.
Знаю я его просьбы. Быть на побегушках у Марселя не входило в мои планы. А уж тем более, когда его «некоторые поручения» будут носить явно не спортивный, а возможно даже и преступный характер. Такого счастья мне точно не надо.
– Нет, спасибо. Вот пусть Валера и играет, у него раньше неплохо получалось. – Резко ответил я, и, взяв сына за руку, решительно двинулся к трибунам.
– Интересный вариант. – Не унимался Марсель. – Вот только как он будет играть со сломанными ногами?
Меня передернуло. Я не верил своим ушам, не понимая по улыбчивому лицу Марселя шутит он или нет. Но на такие темы в его кругах шутить было не принято. Мне снова стало не по себе.
– Ладно. Мне пора, второй тайм начинается. А про долг ты не забывай. Помни, что сроки горят. Ой как горят. – Марсель постучал по стеклышку часов на запястье, а затем посмотрел на Витю. Сын был закутан в желтый шарф и дожевывал остатки шашлыка. Вряд ли в этой суматохе он слышал подробности нашего разговора. Марсель засиял еще более приветливой улыбкой.
– А ты, значит, у нас за Текстильщик? – спросил он у Вити.
– Да! – гордо ответил сын. – «Я даже поспорил с Никитой из параллельного класса на пять фофанов и бутылку пепси, что наши сегодня выиграют.»
– Это ты зря, пацан. Надо было ставить на гостей.
Марсель похлопал его по плечу и слился с толпой, текущей в сторону северной трибуны.
Я снова ненавидел себя за то, что связался с Валерой. Весь оставшийся матч превратился в пытку. Не находя себе места, я пытался сложить пазл из полученной информации. Блефовал Марсель или нет? Неужели и в правду Валере сломали ноги? Неужели это сделал Марсель? Куда делись деньги, которые я отдал Валере? А вдруг он и правда не вернул их Марселю? Как много было вопросов, оставленных без ответа.
А матч продолжался, на улице уже стало темно и лишь мощные прожекторы, не давали игрокам исчезнуть во мраке. Заря продолжала играть кое-как, но и Текстильщик становился все хуже, а два нелепо пропущенных гола в самой концовке матча буквально вывели из себя пришедшую на стадион толпу. Многие из болельщиков покинули трибуны еще до конца матча. Я смотрел на текущие по щекам слезы сына и вспоминал Марселя, который советовал ставить на гостей.