Но Петрес, как ни странно, не впал в безоглядное обличение новых порядков. Он вновь задумчиво побрякал кубиками льда в своем красивом хрустальном стакане и произнес:
– Думаю, этот чудак Нельсон Мандела искренне хотел всем добра. Наивный дурак, он думал, что белые, черные и цветные мирно уживутся, да еще и поделят поровну те богатства, которые скрыты в землях нашей республики. На деле все получилось совсем иначе. Черные, дорвавшись наконец до власти, принялись мстить, жечь и грабить. Еще немного, и от страны, какой мы ее знали, ничего не останется. Черные не способны управлять государством, для этого они слишком глупы, ленивы и малограмотны!
– Значит, Южная Африка обречена на постепенную деградацию? Она скатится обратно к той же нищете, которая царит на всем остальном Африканском континенте?
– Не знаю, что вам и сказать. Вернуться к прежней политике уже, конечно, никогда не получится. Вздумай мы снова заставить негров работать на нас, мировое сообщество тут же встанет на дыбы. Как же, права черного населения ущемляют! Но я уверяю, неграм в те годы, когда они работали и ни о чем не думали, жилось куда лучше, чем они живут сейчас. Негры не умеют думать, вот в чем дело.
– И ты считаешь, что вы не ущемляли ничьих прав?
– За тем, чтобы негры были сыты, одеты, обуты и получали необходимую медицинскую помощь, мы всегда следили. Черные работали на нас, а хорошие работники всегда на вес золота.
Иных надобностей, посерьезней сытной еды и чистой одежды, Петрес для своих черных соседей не видел.
– Но теперь вообще все изменилось! – зло воскликнул мужчина.
И, размахнувшись, Петрес с силой бросил свой опустевший бокал в ствол ближайшего дерева.
– Гребаная свобода! Негры совершенно к ней не готовы. Они доведут эту страну и нас всех вместе с ней до разорения!
Подруги со страхом посмотрели в ту сторону, куда улетел бокал Петреса. А у него в руках уже появился новый бокал. Похоже, черные слуги, которых было полно в доме господина Якоба, были совсем не так безнадежны, как описывал их Петрес.
Но обсудить с братом Криса его мнение на все политические темы у подруг не получилось. В этот момент раздался громкий хлопок, а следом за ним послышались возбужденные голоса и восторженные крики.
– Ну, вот, – с явным удовлетворением произнес Петрес. – Уже и началось.
– Что? Что началось?
– Идите посмотрите. Не пожалеете.
– О чем?
– Ни о чем не пожалеете, – заверил подруг пришедший в отличное настроение Петрес. – Пэм никогда не делает ничего наполовину.
Заинтригованные этими словами подруги поспешили обратно в помещение, откуда и доносились крики. Сначала девушкам показалось, что люди чем-то испуганы. Но вскоре испуг перешел в радость и ликование.
Одна из стен оказалась занавешена однотонным полотнищем. Свет в зале не горел. Но зато по полотну шли разноцветные картины, одна причудливее другой. Звучала музыка, били барабаны. И картины, нарисованные лазером, сменяли одна другую. Нечто подобное подруги видели и прежде, но тут размах и задумка художника, придумавшего это лазерное шоу, поистине впечатляли.
Очень быстро девушки разобрались, что сюжет заключается в поздравлении рыженькой именинницы Беатрис. Это ей было посвящено шоу. Это ее прославлял художник. Имя Беатрис, ее фото, разные эпизоды из жизни были выписаны на стене, умело сочетаясь с узорами и цветомузыкой.
Шоу длилось минут пятнадцать, ровно столько, чтобы оно не успело наскучить зрителям. И в конце его в разрывах сказочного фейерверка, распускавшегося на полотне, на подъемной платформе взлетела белокурая молодая женщина.
– Бет, с днем рождения тебя, моя новая мамочка! Понравился тебе мой подарок?
Подруги с интересом наблюдали за этой особой, а та, воспользовавшись тем, что все гости и даже слуги находятся под впечатлением увиденного зрелища, воскликнула:
– А вы, мои дорогие? Вам понравилось?
Зал откликнулся восторженным гулом. Да, лазерное шоу никого не оставило равнодушным. Спецэффекты были подобраны мастерски. Во всяком случае, подруги смотрели, буквально открыв рты. Да и почти все другие зрители тоже.
А неугомонная Пэм уже спустилась со своих подмостков и стояла возле отца с мачехой. Было видно, что все трое сильно смущены. Но вот господин Якоб сделал шаг и заключил свою блудную дочь в объятия, к явному неудовольствию ее мачехи, которую буквально перекосило. Рыжая Бет до сих пор не простила падчерице испорченную свадьбу, о которой год назад не говорил разве что слепоглухонемой. И сейчас мачеха подозревала, что ее падчерица принесет ей больше проблем, чем радости.
Отец обнимал дочь. А глаза Пэм сверкали торжеством. Она явно добилась того, ради чего затеяла весь этот спектакль. Отец вновь принял ее под свое крыло. Ну а ради чего ей все это понадобилось, можно было только лишь догадываться.