В связи с этим обсуждением зашла речь и о цене и направлении «Journal Officiel». Член Коммуны Андриё предложил дать этому органу название «Journal de la Commune». Это была попытка пересмотреть решение, принятое 30 марта.
В конце концов предложение Андриё было отвергнуто.
Было принято также решение о превращении «Journal Officiel», который являлся до сих пор частной собственностью, в собственность Коммуны.
При обсуждении военного положения было отмечено, что в рядах национальной гвардии царит дезорганизация, что между легионами существует соперничество, что вновь избранные офицеры заменяются другими и отзываются, а уходя, уносят с собой полученное ими обмундирование.
Авриаль указал, что только три или четыре начальника легионов являются с ежедневным рапортом к Клюзере. Он отметил также беспорядок, царящий в артиллерийском парке. Член Коммуны Бланше поддержал Авриаля. «Коммуна, – заявил он, – утратила популярность среди населения». Он подчеркнул, что в батальонах имеются элементы, которые насмехаются над Коммуной. Некоторые из этих людей уже скрылись с оружием и амуницией. Свое выступление Бланше закончил словами: «Кто не двигается вперед, тот идет назад».
Обсуждение предложения Мио о создании Комитета общественного спасения, которому были бы предоставлены широкие права в отношении всех комиссий, было отложено на следующий день (18 голосами против 17).
В этот же день Бержере был назначен в помощь Делеклюзу для работы в Военной комиссии. Пять членов Коммуны были выделены для приема франкмасонов в Ратуше.
В тот же день Исполнительная комиссия опубликовала следующий декрет:
«Исполнительная комиссия,
Во исполнение декрета относительно ночного труда в пекарнях,
Выслушав мнение пекарей – хозяев и рабочих,
Постановляет:
Ст. 1. Ночной труд в пекарнях воспрещается со среды 3 мая.
Ст. 2. Работа должна начинаться не ранее пяти часов утра.
Ст. 3. Исполнение настоящего постановления возлагается на делегата общественных служб.
Париж, 28 апреля 1871 года.
Военный делегат издал следующее распоряжение об организации обороны Парижа:
«Силы, предназначенные для защиты Парижской Коммуны, распределяются следующим образом:
Внешняя оборона будет возложена на боевые батальоны. Внутреннюю службу будут нести запасные части национальной гвардии.
Войска, которым будет поручена внешняя оборона, будут разделены на два крупных укрепленных района.
Первым, который простирается от Сент-Уана до Пуэн-дю-Жур, будет командовать генерал Домбровский.
Вторым, простирающимся от Пуэн-дю-Жур до Берси, будет командовать генерал Врублевский.
Каждый из этих двух районов будет разделен на три подрайона.
Первый подрайон первого укрепленного района включает Сент-Уан и Клиши вплоть до Аньерской дороги.
Второй подрайон включает Леваллуа-Перре и Нёйи вплоть до ворот Дофина.
Третий подрайон включает Ла-Мюэтт и простирается вплоть до Пуэн-дю-Жур.
Первый подрайон второго укрепленного района включает форты Исси и Ванв.
Второй подрайон включает форты Монруж и Бисетр.
Третий подрайон включает форт Иври и участок фронта между Вильжюифом и Сеной.
Главная квартира первого укрепленного района будет находиться в замке Ла-Мюэтт, главная квартира второго укрепленного района – в Жантийи.
Все служебные донесения будут направляться военному делегату через обоих главнокомандующих. Донесения, направленные непосредственно отдельными командирами, не будут приниматься во внимание.
Главнокомандующие должны немедленно организовать при своих главных квартирах постоянный военный суд и военно-полицейскую службу».
Наконец, в этот же день, ощущая опасность своей изоляции, Коммуна опубликовала обращение к сельскому населению. В этом обращении говорилось:
«Революция 18 марта, вначале не признанная, а ныне санкционированная месяцем существования и героических усилий, успех которых не заставит себя ждать, Революция 18 марта, говорю я, является, без сомнения, величайшим актом народной справедливости, который когда-либо совершался.
Против установленного правительства, располагающего всеми средствами власти, столь же недоверчивой, сколь и жестокой, народ, только народ сумел создать грозную организацию, которая сломит все преграды…
Чего хочет Париж?
Париж хочет всех свобод, вытекающих из полного суверенитета, при коммунальном строе; теперь он завоевал их и сумеет сохранить их вопреки всему. Мог ли он допустить, чтобы завоеванная им республика оставалась и далее объектом покушений для роялистских заговорщиков? Это было бы самоубийством. Он не мог этого допустить…
Парижская Коммуна была вынуждена выйти за пределы своих обычных полномочий.
Поскольку с ней обошлись как с врагом, ей пришлось взять на себя правительственные функции, обеспечить по возможности работу общегосударственных учреждений, действовать как воюющая сторона, ибо к этому ее принудила объявленная ей война…
Победоносное вступление версальцев в стены нашего города было бы смертным приговором для Парижа; эшафоты, расстрелы, ссылки превратили бы его в пустыню.
Каков же будет результат народной победы?
Свобода повсюду – в коммуне и в государстве; неприкосновенность жилищ; расцвет труда, освобожденного от всех пут, и свободное развитие всех его потенциальных сил; восстановление деловой активности в области торговли и промышленности, нарушенной преступными действиями Версаля; просвещение, излучающее свет знания и устанавливающее интеллектуальное равенство, единственный источник и единственную гарантию подлинного равенства; наконец, единение сердец и воли» [145].
29 апреля.
Как явствовало из военных донесений, версальцы усилили свои наступательные действия.
Донесения гласили:
«Южные форты подвергаются ожесточенным атакам, митральезы ведут огонь с обеих сторон. На участке от Аньера до Пасси военные действия еще не возобновились.
Версальские батареи, установленные в Мёдоне и Диогеновском фонаре, вот уже два дня обстреливают форты Ванв и Исси.
Передвижные батареи, установленные в Ба-Мёдоне, избрали своей главной мишенью виадук в Пуэн-дю-Жур, под которым стоят на шпринге наши канонерки.
Вчера в десять часов утра бывшая плавучая батарея № 5, «Коммуна», открыла огонь по батареям Мёдона.
Около трех часов версальцы возобновили еще более сильный огонь, нанося непрерывные удары по виадуку в Пуэн-дю-Жур.
В 4 часа 30 минут версальцы демаскировали новую батарею, установленную в роще в Ба-Мёдоне, но плотный и сосредоточенный огонь наших канонерок заставил эту батарею замолчать.
В настоящий момент виадук в Пуэн-дю-Жур весь изрешечен спереди и сзади версальскими снарядами, предназначенными для наших канонерок, которые отвечают сильным огнем».
Коммуна приняла в Ратуше франкмасонов. Делегат франкмасонов, отвечая на речь представителя Коммуны Лео Мелье, заявил, что он и его друзья намерены отправиться на укрепления, чтобы призвать версальских солдат к братанию. Затем он сказал:
«Если мы потерпим неудачу в нашей мирной попытке и если Версаль отдаст приказ не стрелять в нас, но убивать наших братьев, находящихся на укреплениях, тогда мы сольемся с ними… и всё вместе присоединимся к боевым ротам, чтобы принять участие в боях».
В этот же день Эли Реклю [146] был назначен директором Национальной библиотеки.
30 апреля
Военные донесения гласили:
«Аньер, 29 апреля вечером: версальские войска вели слабый и нерегулярный огонь. 30 апреля. Перемирие. Версальцы устанавливают батареи, но они не отличаются большой мощностью. Полковник Дюрасье назначен вместо полковника Околовича.
Исси, 29 апреля вечером: наши баррикады подвергаются яростной атаке версальских войск. Федераты успешно отражают их атаки. Митральезы действуют с обеих сторон.
[145] Это обращение, датированное 28 апреля 1871 года, первона-
чально было опубликовано в газете «Reveil du peuple» от 18 апреля
1871 года в виде статьи, автором которой был Делеклюз; некоторые
выдержки из нее были напечатаны в «Journal Officiel» Коммуны от
19 апреля 1871 года, – Прим. ред.