В настоящее время рабочий класс располагает идеологическим оружием, которого не было у коммунаров: он располагает победоносным учением марксизма-ленинизма и сильными политическими организациями – коммунистическими и рабочими партиями.
В наше время трудящиеся, сочетая понимание национальных интересов страны с чувством интернациональной солидарности рабочего класса, не забывают о том, что и парижские коммунары были не только пламенными патриотами, но и последовательными пролетарскими интернационалистами (об этом свидетельствовало участие многих иностранных революционеров в событиях Парижской Коммуны).
Парижская Коммуна была подавлена, но она показала всему миру, на что способны правящие круги французской буржуазии, которые во имя своих классовых интересов совершили самую подлую измену. В то же время Парижская Коммуна показала пример солидарности трудящихся различных стран с парижскими революционерами.
В течение 72 дней Коммуна противостояла старым монархиям и реакционным правительствам всех стран как правительство нового типа, как предвестница великих переворотов.
Парижские революционеры 1871 года указали путь в будущее, и прав был поэт Эжен Потье, говоря, что 18 марта Версаль, это олицетворение прошлого, ринулся на Париж, символ будущего. Этим и объясняется зверская жестокость, с какой версальцы обрушились на коммунаров, утопив их в море крови.
*
Один из самых драматических эпизодов страшных боев в дни «Кровавой недели» разыгрался среди могил кладбища Пер-Лашез. Бои на территории этого некрополя завершились расстрелом уцелевших коммунаров у Стены федератов.
Живя в Париже, Ленин не раз приходил к этой прославленной стене. И мы не можем забыть того, что в течение долгого времени в мавзолее на Красной площади, где покоится его тело, рядом с его стеклянным гробом находилось знамя Коммуны, старое, выцветшее знамя, наглядно олицетворявшее собой связь между коммунарами Парижа и героями Октябрьской социалистической революции 1917 года, отомстившими за поражение Коммуны в мае 1871 года.
3 декабря 1911 года Ленин выступил с речью у Стены федератов в связи с похоронами Поля Лафарга и его жены Лауры, дочери Карла Маркса. Лафарг и его жена похоронены возле Стены федератов. Рядом с их могилой находятся могилы других коммунаров, а именно Лефрансэ, Бенуа Малона, Жана Батиста Клемана и генерала Врублевского.
Каждый год парижский народ приходит сюда, чтобы отдать дань уважения героям и мученикам Коммуны. В течение долгого времени французские правящие круги чинили помехи организации этих манифестаций, но ничто не в силах стереть славные страницы, вписанные парижскими коммунарами в историю Франции и международного рабочего движения.
Во время гитлеровской оккупации Франции нацистские солдаты также запрещали возложение цветов к подножию Стены федератов. Тем не менее Центральный комитет Французской коммунистической партии ежегодно возлагал к Стене федератов венок. Его, конечно, каждый раз быстро убирали, однако он свидетельствовал о том, что борьба, начатая в 1871 году, продолжается. А действия гитлеровских захватчиков говорили о том, что они испытывают определенный страх перед мертвецами 1871 года, ибо прав был поэт, сказавший: «Мертвые – это живые участники наших битв».
Поблизости от Стены федератов и от могил ряда коммунаров; расположенных перед ней, находятся другие могилы – яркое свидетельство силы влияния великого идеала, вдохновлявшего коммунаров. По обеим сторонам аллеи, ведущей к Стене федератов, покоятся останки славных деятелей, посвятивших всю свою жизнь борьбе за торжество дела, за которое сражались коммунары. Там находятся одна подле другой могилы Марселя Кашена, Поля Вайяна-Кутюрье, Анри Барбюса, Жана Ришара Блока [266], Марселя Виллара – защитника Георгия Димитрова на Лейпцигском процессе, Амбруаза Круаза – министра из рабочих [267] и поэта Поля Элюара, который в мрачные дни оккупации писал в своей поэме «Мужество»:
Как угорь – скользкий и тугой – как шпага, Изобретательный и мудрый город, Не терпишь ты несправедливой власти. В ней беспорядок злейший для тебя. И ты освободишься! [268]
Наряду с этими прославленными людьми, которые являются честью и гордостью Французской коммунистической партии, в этом особенно волнующем уголке кладбища Пер-Лашез похоронены и другие коммунисты, павшие в борьбе против гитлеровских захватчиков. Здесь хранят память и о самопожертвовании тех, кто, защищая республиканскую Испанию от фашизма, сражался за свободу и за Францию [269].
Рядом с Пьером Семаром [270], который, перед тем как пасть под пулями карательного взвода, написал последнее письмо, зaмeчaтельнoe по своему мужеству и проницательности [271], похоронены многие выдающиеся бойцы Сопротивления. Тут и те, кто был расстрелян в Шато- бриане [272], среди них Пьер Тэмбо, который бросил в лицо гитлеровским убийцам: «Да здравствует Коммунистическая партия Германии!» Тут и Гюи Мокэ, расстрелянный в семнадцать лет. Тут и депутат Шарль Мишель. Здесь покоятся и коммунисты – члены муниципального совета Парижа: Морис Гардет, Леон Фро, Ренэ Ле Галь, Раймон Лоссеран, Корантен Кариу и Жюль Оффрэ. Похоронен здесь и Луи Торез, брат генерального секретаря Французской коммунистической партии. Тут же погребены Люсьен Сампе [273] и Морис Лаказет, Феликс Кадра, Жорж Политцер [274], Жак Соломон [275] и Артюр Далиде. Здесь покоится и доктор Пьер Рукэ, и генерал Жуанвиль. Похоронен тут и легендарный полковник Фабьен [276].
Я называю лишь некоторых прославленных деятелей, которые похоронены вблизи Стены федератов. Но как не назвать имена других героев, павших в борьбе против фашистских захватчиков, и в том числе Жана Катла, Жака Декура [277], Даниель Казанова [278] и Габриеля Пери [279], тело которого так и не было найдено.
В своем прощальном письме, написанном перед самым расстрелом, Габриеле Пери писал: «Если бы мне предстояло начать жизнь сначала, я пошел бы по тому же пути». Его героическую смерть воспел большой поэт Луи Арагон в своей замечательной «Балладе о том, как поют под пыткой». Вот эти ставшие бессмертными строки:
Под пулями успел он фразу Пропеть: – К оружью, граж… И грянул залп. И рухнул сразу Товарищ славный наш. Но Марсельеза стала скоро Той песнею другой, Той самой лучшею, с которой Воспрянет род людской [280].
Этой «Марсельезой» для всего человечества является наш гимн борьбы и надежды – «Интернационал». Этот гимн вышел из недр Парижской Коммуны, так же как «Марсельеза» родилась в огне Великой французской революции.
Эжен Потье, автор «Интернационала», был избран членом Коммуны на выборах 16 апреля. Сразу же по окончании боев в Париже, когда повсюду звучали залпы карательных отрядов, когда версальские садисты, охваченные лютой ненавистью, чинили гнусную расправу над побежденными, Эжен Потье, исполненный веры в революцию и в будущее, написал в парижской мансарде, где он скрывался, «Интернационал» [281].
Парижская Коммуна была разгромлена, но Эжен Потье знал, что дело коммунаров – это дело трудящихся
всего мира. Он был уверен, что грядущие бои, которые он предвидел, развернутся на более широкой арене, чем то было во времена Парижской Коммуны.
Вставай, проклятьем заклейменный, Весь мир голодных и рабов!
Вслед за этим призывом, обращенным к эксплуатируемым всего света, Эжен Потье указывал цель, которую следует поставить и достигнуть:
Весь мир насилья мы разрушим До основанья, а затем Мы наш, мы новый мир построим, Кто был ничем, тот станет всем!