«Вчера вечером, около 5 часов, аванпосты форта Монруж, защищаемого 128-м батальоном, были атакованы частями версальской армии. Отряд 128-го батальона под командованием майора Моро, поддержанный метким огнем артиллеристов XIV округа, заставил их повернуть назад.
Две батареи митральез, установленные стараниями полковника Околовича, заставили неприятельские батареи, стоявшие между башней и четырехугольным домом, прекратить ожесточенный огонь. Нижняя батарея замка Бэкон совершенно выведена из строя в результате обстрела с площади Беранже.
Форты Ванв и Исси, 22 апреля, 1 час 30 минут дня.
Многочисленные отряды версальских войск атаковали наши траншеи. Десять выстрелов из митральез обратили их в бегство. С нашей стороны не было ни убитых, ни раненых.
22 апреля, 2 часа 20 минут.
Новая атака версальцев, и снова безуспешно».
Приказ военного делегата гласил:
«По договоренности с Исполнительной комиссией и исключительно из соображений гуманности я согласен на прекращение огня в Нёйи с целью эвакуации в Париж женщин, детей, стариков – одним словом, мирных жителей, которые, будучи заперты в Нёйи, являются невинными жертвами борьбы.
Генерал Домбровский, по согласованию с гражданами Бонвале и Стюпюи из «Лиги республиканского союза прав Парижа» [135], примет необходимые военные меры, чтобы перемирие не нарушило существующего положения (status quo). Перемирие продлится один день.
Как только я получу ответ из Версаля, я установлю день перемирия и его продолжительность».
Парижские масоны дали своим делегатам, отправлявшимся в Версаль, следующий наказ:
«1. Добиться перемирия для эвакуации населения деревень, подвергающихся артиллерийскому обстрелу.
2. Настойчиво требовать в Версале мира на основе программы Коммуны, единственной, которая может привести к окончательному умиротворению страны».
На заседании 22 апреля Коммуна поручила Сикару и Ланжевену потребовать у военного делегата объяснений относительно двух лиц, задержанных как будто без оснований [136]. На том же заседании Коммуна избрала одного из своих членов [137] уполномоченным по изысканию научных методов ведения войны, приняла декрет о создании обвинительного жюри [138], а также решение об освобождении Бержере.
Поскольку конфликт между Коммуной и военным делегатом все возрастал, Журд заявил: «Я предлагаю, чтобы Коммуна поручила Военной комиссии наблюдать за генералом Клюзере и отстранить его, если он заблуждается или предает нас».
В конце концов Коммуна приняла решение поручить Военной комиссии провести обследование действий военной администрации.
В тот же день в «Journal Officiel» Коммуны был опубликован список членов Федеральной комиссии художников, избранных на заседании в Лувре 17 апреля. Там значились, между прочим, имена живописцев Коро, Курбе, Домье, Эдуара Мане, Франсуа Милле, скульпторов Далу и Моро-Вотье и художника-декоратора Эжена Потье.
23 апреля
Согласно военным донесениям, положение на фронте было следующим:
«Перемирие в Нёйи начнется завтра в полдень.
Батальон линейных войск сложил оружие в Аньере
с тем, чтобы перейти на нашу сторону, но, прежде
чем нам удалось соединиться с ними, 600 жандар-
мов преградили нам путь.
У южных фортов эскадрон конных стрелков при-
близился к нашим позициям, чтобы сдаться. К сожа-
лению, национальные гвардейцы, не поняв сначала
их намерений, открыли огонь, после чего большин-
ство ускакало обратно. У тех, кто окончательно пе-
решел на нашу сторону, одежда в ужасном состоянии.
Положение в Аньере прекрасное.
147-й батальон отразил сильную атаку версальцев в Нёйи. Неприятель понес большие потери.
Канонада продолжается».
На заседании Коммуны развернулась дискуссия по
поводу обвинительных приговоров, вынесенных не от-
дельным лицам, а целым подразделениям [139]. Ряд членов
Коммуны восстал против подобного образа действий, в
то время как военный делегат защищал его.
Из объяснений, данных на заседании, стало ясно, что
военная организация неудовлетворительна. На вопрос
Авриаля, сколько бойцов имеется у Домбровского, Клю-
зере ответил:
«Численности людей я не знаю, так как я посы-
лаю гражданину Домбровскому по 3-4 батальона,
насчитывающих 900, 1200 или 1500 человек, а при-
бывают на место только 200-300-400 человек».
Из этого видно, что если заявления Клюзере никогда
не отличались излишней скромностью, то его военным
сведениям как раз не хватало точности.
С своей стороны Делеклюз заявил, что он распоря-
дился прекратить печатание афиши, которая посягала на
права Коммуны, афиши, в которой Клюзере призывал