До этого Ложкин только раз видел Хлызова — с полгода назад на совещании. В огромном кабинете управляющего трестом, обставленном мягкой и большой, будто для слонов, мебелью, все выглядело внушительно. Хлызов, не выходя из-за стола, произнес речь. Говорил он грамотно, дельно. Ложкин подумал тогда: «Силен мужик, но шибко сурьезен. Как жинка с ним живет?»
Подошла официантка. Она достала карандаш и раскрыла блокнот.
— Мне котлету и стакан чаю, — сказал Ложкин.
Хлызов, не обращая внимания на официантку, поджав губы, внимательно рассматривал меню. Можно было подумать, что в руках у него не меню, а какой-то важный документ, который надо несколько раз прочитать, после чего основательно подумать и только тогда принять окончательное решение. Девушка нервно вертела карандаш, но сказать что-либо боялась — слишком уж важный вид был у посетителя.
Вот Хлызов пригладил волосы и заговорил:
— Э-э… Давайте закажем. Какие у вас есть закуски? Сельдь сосьвинская с луком. Грудинка. Икра кабачковая. Огурцы соленые. Грибы. Грибы какие? Грузди? Так и надо было написать — грузди. А то грибы бывают разные. Сильно засолены? Маленькие, большие?.. А не червивые? Запишите: одну порцию груздей. И пусть подберут помельче… Если принесете плохих, заставлю унести обратно.
Он наклонил голову над меню, отчего у него ясно обозначился второй подбородок с дряблой кожей, и, почмокав губами, снова заговорил:
— Принесите мне жареную нельму. Э-э… с жареной картошкой.
— С нельмой — пюре, а жареную картошку подают с бифштексом, — деловито пояснила официантка.
— Я не люблю пюре. Попросите повара, чтобы положил с нельмой жареную картошку, а разницу я доплачу. Так… Что тут еще?.. Какао, кофе, компот, чай. Дайте какао. Только… остудите немного. Попрошу также пятьдесят граммов меда. Ну и, пожалуй… — Хлызов еще раз посмотрел меню. — Пожжа-луй… — произнес он медленно и строго, — больше ничего не надо.
Официантка облегченно вздохнула и ушла.
Тяжелыми движениями руки Хлызов отодвинул судок и вазу с бумажными салфетками. Судок стал в центре стола, а ваза оказалась возле Ложкина. «Эта штука мне, конечно, не помешает, — подумал Ложкин. — Для котлеты и чая места хватит, но все же почему она должна быть у меня под носом?»
Он переставил вазу на середину стола. Хлызов приподнял брови, хотел что-то сказать, видимо извиниться, но не извинился и нахмурился.
«Уж не узнал ли меня?» — снова подумал Ложкин и поймал себя на том, что думает об этом с некоторой тревогой. Куда он приехал? Видимо, тоже на лесозавод — единственное предприятие в этом махоньком рабочем поселке. Ложкину почему-то не хотелось встречаться с Хлызовым на заводе.
У Хлызова были поджаты губы, от носа к подбородку шли глубокие морщины, придававшие лицу его выражение недовольства. Это выражение Ложкин подметил у него еще в городе, на совещании. Тогда он подумал, что у Хлызова какие-то неприятности по работе? А что сегодня?
К столу подошел паренек в рабочей спецовке и спросил у Хлызова голоском, похожим на девичий:
— Меню можно взять?
Хлызов слегка кивнул головой.
— Берите, — ответил Ложкин.
— Сколько сейчас времени?
— Что? — переспросил Хлызов.
Ложкин поморщился: зачем переспрашивать? У Ложкина часов не было, а ходики, висящие возле буфета, показывали десять минут третьего.
— Скажите, пожалуйста, сколько времени? — Голос у паренька стал нерешительным, и сам паренек, кажется, был готов убежать или провалиться сквозь землю.
Хлызов помедлил и ответил очень недовольным голосом:
— Двадцать семь десятого.
Когда официантка принесла тарелку с грибами, Хлызов погрозил ей пальцем:
— Я же просил маленьких груздей. А вы мне принесли каких? А?..
Ел он, впрочем, с большим удовольствием, неторопливо, широко разевая рот. Вилку держал в руках крепко, будто боялся, что она вырвется.
Принесли нельму с жареной картошкой и котлету.