— Тять, а тять! Мы двор убрали, как ты вчерась велел. А сейчас бы искупаться сходить на Чусовую. А за хворостом мы опосли сходим, а?
— Как, как? — сурово переспросил отец.
Степка повторил, но уже нерешительно, боясь, что отец откажет и заставит таскать хворост. Хворост разрешали собирать в лесу бесплатно.
— Мы хворост-то до самого вечера будем таскать, — вставил Санька.
— Угу, — сказал отец и утвердительно мотнул головой.
Это значило: ступайте, купайтесь, но про свое дело помните.
Ребята выскочили на улицу. Деревянные домики заводского поселка Боктанки расположились среди гор полумесяцем. Никак иначе расположиться им горы не дали. Если пройти в длину поселка — версты три будет, а в ширину и полверсты не наберется.
Домик, в котором жили Степка и Санька, находился в центре Боктанки, против заводского тына. До леса отсюда рукой подать. Высокий сосняк обступил поселок со всех сторон. С какой улицы ни смотри — все лес видно.
Боктанку обогнула Чусовая, шумливая, непостоянная река — то прямо на север течет, то вдруг на запад или восток поворачивает. На Чусовой прозрачная вода и тихие, как озерки, заливы. Со стороны поселка берег Чусовой высокий, каменистый, а с другой стороны — отлогий, заросший осокой, камышом и мелким кустарником.
Степка и Санька пошли по каменистому берегу до самой речки Канмарь, впадавшей в Чусовую. Канмарь течет по дну оврага, такого глубокого, что в нем свободно могла бы и вся Чусовая уместиться. Старики говорят, что когда они были мальчишками, Канмарь был раз в десять глубже, а теперь все высыхает и высыхает.
Уже несколько дней вёдро стоит, а на дне оврага, возле Канмаря, сыро. Тут всегда сыро: кочки, между ними какая-то коричневая жижа и длиннющая осока, которая режет руки.
— Степ, а пошто осока не растет на поляне или в огороде?
— Ей воды надо, чтоб она росла, осока-то.
— Степ, а как это она?.. Зимой засохнет, пропадет совсем, а летом опять растет зеленая.
— Вот как сосны… Упадет шишка, потом сосна из зернышек шишки вырастет. Или вот подсолнушек… Посади семечко, и подсолнушек будет.
— А у осоки-то ничего нет.
Это верно. У осоки нет никаких зернышек, которые бы падали и от которых зарождалась бы новая осока. Да и трава так же. Это для Степки непонятно. Впрочем, в жизни много непонятных, таинственных вещей. Например, погляди на Чусовую — ничего, кроме чистой воды и рыбы, не заметишь. А некоторые говорят, что в ней живут русалки, иногда добрые, а чаще злые. Говорят даже, что кое-кого, кто купался по ночам, они хватали за ноги и хотели утащить в свои подводные терема. Или вот в святки. Нальешь в ложку воды и вынесешь в сени: если вода застынет бугром — смерть тебе будет. А то еще так делают: бросят башмак через ворота и узнают, в какой стороне будущая невеста живет. Особенно много таких гаданий устраивают в ночь под Новый год.
Степка раз спросил бабку Семеновну: кто брошенный через ворота башмак направляет в сторону жениха или невесты? Черти?
— Черти злые, а предсказание-то умное дело, — ответила бабка. — Не дьявольское это дело-то.
— Тогда бог? — спросил Степка.
— Бог этаким не заниматся.
— Ну, а кто же?
— Есть кому! Есть такая сила!
— А где же она?
— Не говори глупостев! — вдруг рассердилась бабка Семеновна. — Не наводи меня на грех!
Ничего не знала про это и мамка. Она как-то разбила единственное в избе зеркальце и сказала, что будет несчастье.
Тятька и сосед дядя Ваня говорили, что русалки, черти и бог выдуманы людьми и никакими гаданиями ничего узнать нельзя.
Однажды вечером, это было еще зимой, бабка сказала, что можно и человеком-невидимкой стать. Для этого два способа есть. Первый такой: надо найти черную кошку, чтобы ни одного белого волоска на ней не было, сварить ее в бане и, перебирая ее косточки, смотреть в зеркало. Одна из косточек будет волшебной. Возьмешь волшебную косточку в руки и себя в зеркало не увидишь. Второй способ проще. Надо сорвать цветок папоротника. Рассказывают, что он цветет один раз в году — на Иванов день, в полночь. И сразу же отцветает. Поэтому этот цветок никто и не видит. Надо его сорвать и бежать домой, не оглядываясь. Сзади черти будут кричать на все голоса, визжать, грохотать, и лаять, а ты беги и не оглядывайся. Прибежишь домой и будешь невидимкой.
Сказывают, будто бы один только боктановец, Иванка Безрукий, осмелился сорвать волшебный цветок. Было это года два назад. Прибежал он с цветком папоротника в поселок. Да напоследок обессилели ноги, упал и, вставая, нечаянно оглянулся. А оглядываться нельзя. Если хоть раз оглянешься — убьют черти. Иванку Безрукого нашли утром в Иванов день. Лежал он посреди дороги с проломленной головой. Правда, мужики говорили, что это из-за драки. В Иванкином кармане даже нашли недопитую бутылку водки. Но Степка и Санька верили, что его черти убили.