— Побойтесь бога, Сергей Сергеевич. Когда я успею?
— Поднатужьтесь, Илья Федорович. Я привез корреспонденцию секретаря парторганизации колхоза имени Калинина об агитаторе. Дадим и ее.
— Надо выделить место для статьи о сплаве леса.
— Хорошо. Ну, пожалуй, и хватит. В нашем распоряжении два дня. В субботу надо отпечатать газету.
— Э, совсем забыл!.. У печатной машины, лешак ее дери, опять сломался шатун.
— Что?
Сергей схватил телефонную трубку.
— Что вы хотите делать? — приподнялся с дивана Алексеенко.
— Надо немедленно вызвать из области механика.
С городом Сергею удалось поговорить только под вечер. Работники Полиграфиздата обещали завтра же направить механика, а в конце мая отгрузить плоскопечатную машину.
Сергей положил трубку и снова поднял. Звонил секретарь райисполкома.
— Привет, товарищ Матвеев! Который раз собираюсь поговорить с вами, но все не удается. Статейка о депутатах сельсовета добрая получилась. И вообще газету будто с головы на ноги, поставили. Вы меня слышите?..
— Можно? — В дверях стоял старик в грязных сапогах. — Я из колхоза «Искра». Счетоводом там… О механизаторах бы наших написать, которые на севе… У нас особенно здорово Ветер работает.
— Какой ветер?
— Фамилия такая.
— Пожалуйста, садитесь, пишите.
— Да у меня плохо получается.
— Ничего, как выйдет.
— Да, говорю, плохо…
— А вы напишите своими словами, так, как вы рассказывали бы знакомому.
— Или уж ладно… Потом как-нибудь.
— Погодите! — крикнул Сергей и сам испугался своего голоса. — Садитесь рядом со мной. Напишем вместе.
Пока Сергей помогал счетоводу писать заметку, ему позвонили из райкома партии и с почты.
Не успел выйти из кабинета счетовод, очень довольный, что заметка была наконец написана, как в дверях показалась женщина.
— У меня к вам важное дело, товарищ редактор. Пропесочить тут надо одного. Покрепче.
Сергей уже понял, что до вечера ему из редакции не уйти. «Ничего, ничего», — пробормотал он и, свертывая цигарку, спросил:
— Так кого, говорите, надо пропесочить покрепче?..
КАТАЛОВ И МУРАВЬЕВ
Николай Кузьмич пришел на разбегу в начале девятого. В последние дни у него было скверное настроение. То и дело появлялись неприятности по работе, он возвращался домой с больной головой, без всякой охоты ужинал и вскоре ложился спать. Ночью часто просыпался, ворочался с боку на бок, вздыхал, вставал на рассвете и до времени шел на службу.
Сегодня ожидался трудный денек. Надо было подготовиться к выступлению, подобрать кое-какие факты, цифры. Завтра сессия городского Совета. Николай Кузьмич выступал на всех сессиях, совещаниях, да и везде, где только было можно. Говорил он звучным, уверенным голосом. Часто использовал пословицы, поговорки, любил немного пошутить на трибуне, так сказать для разрядки.
Он заранее писал тексты выступлений и отпечатывал их на машинке. Так лучше. А то вылезешь на трибуну, скажешь что-нибудь не то, а потом оправдывайся. Николай Кузьмич считал, что выступления приносят ему неоценимую пользу. Выступающего все видят и все слушают. Значит, его запоминают. А это уже само по себе хорошо. На трибуне человек может показать свои знания, наблюдательность, проявить нетерпимость к недостаткам. Часто выступающий человек производит впечатление деятельного. Трибуна страшна только умственно убогим. А Николай Кузьмич чувствовал себя на трибуне легко, уверенно.
Сегодня о многом надо было подумать. А главное — о Каталове. Директоре кинотеатра Каталове. Пора было полным голосом сказать о его недостатках. Но все дело в том, как лучше сказать? С чего начать?
Неожиданно громко зазвонил телефон. В трубке послышался басок председателя горисполкома. «Чего это он сегодня так рано пришел?» — подумал Николай Кузьмич, но, посмотрев на часы, убедился, что был уже десятый час.
— Послушайте, товарищ Муравьев! На директора кинотеатра Каталова поступают жалобы. Вчера мне звонил Казанцев, начальник милиции. Он просил Каталова продать два билета, а тот отказал ему в резкой форме. И ранее до меня доходили слухи, что Каталов слишком уж горячится. Что ты мне на это скажешь?
— Я знаю об этом, Владимир Васильевич. Казанцев требовал, чтобы ему продали два билета, а билетов не было. Казанцев, конечно, неправ, Владимир Васильевич. Он пытался приказывать. Так ведь нельзя. Но директор кинотеатра должен был вежливо разъяснить ему, что билетов, к сожалению, нет. Ведь кто-кто, а работники учреждений культуры должны обладать максимальной выдержкой и во всех случаях показывать вежливость. Так ведь, Владимир Васильевич? Конечно, так. А Каталов стал выкрикивать грубости, оскорблять Казанцева, называть его чинушей.