Заветы санэпиднадзора
Они в России, как, впрочем, и бывшем СССР, в отношении "сибирки" крайне жестки: больной скот сжечь, место многократно продезинфицировать. Если известно, что животных огню не предавали, захоронка бетонируется, огораживается, отмечается табличкой, на которой написано: "Сибирская язва. Бессрочно". Тревожить саркофаг категорически запрещено - сколько инфекция способна прожить в темнице, не потеряв убойной силы, современной науке неизвестно. Ведущий специалист по "сибирке", академик РАМH Беньямин Черкасский на сей счет высказывается уклончиво: неопределенно долго. Во всяком случае, в 1998 году из национального Крюгер-парка в Южной Африке сообщили о найденных при археологических раскопках костях, радиоизотопный анализ которых подтвердил: животных сразил антракс примерно 250 лет назад.
Скотомогильник по-кузьмински
Это две неглубокие траншеи в здешнем суглинке. Их весьма примерное (никаких документов нет!) расположение стало известно после того, как в феврале 1978 года в ВИЭВ пришло письмо из Оренбурга. Автор его, Евгений Борисов, сообщал, что в конце 20-х годов работал в Полуденовске (так называлась тогда эта часть Кузьминок) и потому очень обеспокоен дошедшими до него слухами, будто на этом месте собираются что-то строить. Бывший аспирант ВИЭВа написал, что в декабре 1928 года околевших от "сибирки" коней зарыли на глубине 2-3 метра, припорошили негашеной известью, после чего засыпали землей. "Тогда работали профессор H.В.Колпиков, М.А.Гонтарев, Герман Павлович Розенгольц (брат наркома внешней торговли). Эти участники опыта сразу после того, как стало ясно, отчего кони пали, перестали посещать Полуденовку. Вскрывал трупы и делал посевы я один". В письме есть план, который Е.Борисов начертил по памяти. Одна траншея обозначена в 10-20 метрах от домика, занимаемого лабораторией, вторая - в 45-60 метрах. Сегодня это подозрительное пространство надежно огорожено, хотя, конечно, никто из пребывающих в здравом уме сотрудников лаборатории и травинки там не выдернет.
Hе копать!
Всяк прослышавший о сибиреязвенном могильнике в городской зоне отдыха тотчас задается вопросом, нельзя ли это добро убрать куда подальше. Вопрос ветеринаров страшно пугает. "Что вы! - замахал руками заведующий лабораторией Вячеслав Сыпин. - Да хотя бы пару спор ее, проклятой, потеряешь - все. А потеряешь обязательно". Короче, не буди лихо, пока оно тихо. Был, правда, случай, когда в бывшем СССР моровую язву пришлось потревожить. Произошло это в Бурятии, когда при строительстве Селенгинского целлюлозно-бумажного комбината наткнулись на два скотомогильника, и в то время, когда колбаса стоила два двадцать, каждая "находка" обошлась в полтора миллиона рублей - именно такая сумма потребовалась на перенос. У гостя бывшей Полуденовки легко возникает иллюзия, что забрел в загородное поместье: особнячок среди деревьев, бревенчатая изба - хлев для крупного рогатого скота, обтянутые металлической сеткой загоны для кур, собачья будка. Hынешний владелец, "Радон", обнес владения надежным забором с "колючкой", в проходную посадил охрану и принял на довольствие резвых собачек, которых по ночам спускают с цепи. Прежний хозяин о покое "сибирки" печалился меньше - любители шашлыков без помех выдергивали штакетины из поваленной загородки, и потому то, что не разбудили лихо, надо понимать как великое чудо. Кстати, за долгие годы находилось немало всяких начальников, которым пригороначальников, которым пригорок с домиком возле пруда глянулся. Hо всякий раз, когда ветеринарам предлагали поискать себе другое помещение, Сыпин скучно произносил: да пожалуйста, берите, только у нас тут сибирская язва. Охотники как сквозь землю проваливались.
...Сквозь голые деревья, уходящие корнями к лошадиным костям, видны засыпанный снегом пруд и кабинка для переодевания на другом берегу. До них метров двести, не больше.
***