— Видел, — кивнул Сэм и, склонившись к нему, тихо добавил: — К тому же я сам смазывал эти рубцы настоем тысячелистника… — он отстранился и тепло улыбнулся. — Ты держался молодцом.
Тимоти вспыхнул, вспомнив теплые осторожные руки, бережно обрабатывающие кровоточащие ягодицы и утешающий поцелуй в висок, и дрожь, охватившую его от полного смешения чувств: унижения, стыда, боли, облегчения и нежности.
Сэм легонько сжал ладонь Тейлора, в очередной раз отметив про себя насколько тот очарователен, когда краснеет. Он часто ловил себя на той мысли, что ему нравится любоваться другом: его точеным профилем, небольшими хрупкими ладонями, сжимающими тяжелый фолиант, его задумчиво-мечтательным взглядом и яркими переливами солнечных лучей в светлых волосах. Он любил Тимоти, любил трепетной братской любовью. Но обрабатывая раны на теле друга, он вдруг подумал о том, что Тимоти Тейлор вполне способен вызвать далеко не братские чувства у других.
Как ни стращали некоторые педагоги неокрепшие юные умы подопечных Седьмым кругом ада, среди юношей довольно часто возникали отношения, переходящие грань обычной дружбы. В основном причиной этого являлась почти полная изоляция воспитанников от внешнего мира и отсутствие в стенах школы представительниц прекрасной половины человечества, в то время как бушующие желания в созревающих молодых организмах требовали выхода. Разумеется, интимная связь между воспитанниками считалась страшным грехом и, если парочка попадалась, то ее ждало суровое наказание, но никто никогда не выслеживал юношей намеренно. Поэтому необычные отношения между воспитанниками тайно процветали.
Сэма Пирси немало удивляло, что никто из ребят до сих пор не попытался сблизиться с его красивым застенчивым другом. Впрочем, удивляться тут было особо нечему: сближение с Тимоти было делом весьма проблематичным — Сэм, словно верный сторожевой пес, всегда был с ним рядом.
— Чарльз Воган — бывший директор школы в Хэрроу, — шепотом заговорил Пирси, когда Тимоти решил перестать смущаться и вновь поднял на него глаза. — Он практиковал индивидуальные беседы, — последние слова юноша произнес с нажимом, — из-за чего, в конце концов, и лишился поста директора. Дай Бог, чтобы все, кто попадет к нему в немилость, отделались лишь поркой.
— Ты имеешь в виду…
Тимоти похолодел. Он краем уха слышал о подобном негласном методе наказания, находящем применение в некоторых школах, но насколько мог судить, у них этот метод не практиковался. Само понятие «индивидуальные беседы», безусловно, существовало и некоторые воспитанники были совсем не против провести время наедине с тем или иным преподавателем, чтобы получить в его лице покровителя, но все всегда происходило без какого-либо принуждения и уж точно не являлось наказанием.
— Но, Сэм, как в таком случае его могли снова принять на службу?
— Ох, Тимоти, если бы я знал… Будем надеяться, что он поостережется и не возьмется за старое…
— И наши филейные части будут страдать исключительно от розог, — подытожил Тейлор, улыбнувшись и обозначив на щеках чудесные ямочки.
Пирси грустно улыбнулся в ответ, с тоской подумав, что эти очаровательные ямочки и красивый изгиб еще по-детски пухлых губ вряд ли оставят равнодушным мистера Вогана. Если присовокупить к этому светящиеся наивностью голубые глаза, густые кудри, манящие своим светлым шелком и гибкую стройную фигуру, то у Тимоти просто нет шансов остаться незамеченным. И Сэм для себя решил: он, способный к точным наукам, непременно поможет Тейлору подтянуть тяжело дающийся предмет, чтобы уберечь от неминуемого наказания. Тем более, Тимоти всегда помогал ему с ненавистными переводами. Конечно, это займет все их ничтожно малое свободное время, которым они располагали поздними вечерами перед грядущими контрольными и экзаменами. Ничего, как-нибудь переживут.
***
Как и предполагал Сэм, Чарльз Воган не мог не отметить тихого юношу с внешностью Аполлона. Златокудрый голубоглазый мальчик привлек его внимание еще на плацу, во время представления, но к его великому сожалению, за месяц пребывания Чарльза в школе, Тимоти Тейлор так и не дал ни малейшего повода для его праведного гнева, на удивление прилежно выполняя все задания и ведя себя, словно ангел во плоти. Придраться было абсолютно не к чему, разве что просто выдумать причину.
***
— Как думаешь, ты готов? — Сэм посмотрел на друга, с легкой усмешкой отметив перепачканную в чернилах переносицу и самый кончик носа — Тимоти всегда писал, сосредоточенно хмурясь и чуть ли ни водя тонким красивым носом по бумаге.
— Думаю, у мистера Вогана так и не представится повода ко мне придраться, — Тейлор устало потер лоб и улыбнулся ему в ответ. — Спасибо, Сэм. Без твоей помощи мой тыл уже давно бы походил на флаг отчизны. Боже-храни-королеву, — быстро добавил он, и юноши тихо прыснули.
— Тим… — Пирси немного нахмурился, вертя в пальцах перо, — поклянись, что он ни разу не позволил себе ничего, даже намека.
Тимоти легко сжал ладонь друга.
— Нет, Сэм. Ничего. Он лишь интересовался моими успехами в учебе, не более. Перестань так волноваться из-за этого, словно я — единственный, кто может его заинтересовать.
— Может и не единственный, но мне не нравится, как он на тебя смотрит.
— Ради всего святого, хватит, Сэм! — рассмеялся юноша, убирая с глаз долой учебники с ненавистными формулами и выуживая из сумки маленькую книжку в черном кожаном переплете.
Сложив чистый лист бумаги, он положил его в карман камзола и, немного поколебавшись, отправил туда же крохотную закрытую чернильницу и перо.
— Ну, и куда ты собрался? — спросил Пирси, наблюдая за действиями друга.
— В сад, — Тимоти смущенно улыбнулся, сжимая в руке маленький томик. — Прости, но сейчас мне нужно освободить мозг от всех формул и определений, иначе я сойду с ума.
— Понятно. Опять уткнешься в свои стихи? Будешь переводить? Ты на время смотрел?!
Юноша бережно спрятал книгу за пазухой.
— Это Петрарка. Да, хочу попробовать перевести один сонет, совсем крошечный. Мне не нравятся существующие переводы. Я читал оригинал — он звучит совсем иначе, поэтому я хочу попробовать по-своему… — Тимоти виновато опустил глаза. — Ты отдыхай, не следует идти со мной.
— Петрарка… — усмехнулся Сэм и посмотрел на него долгим задумчивым взглядом. — Романтик ты, Тейлор… не сиди долго — завтра контрольная, не забывай.
— Нет, конечно.
— Чудной ты, — пробормотал Сэм, взъерошивая его волосы. — Не задерживайся, тебе нужно выспаться.
— Не волнуйся.
Сэм кивнул и, развернувшись, направился к спальням.
Расположившись на траве под каскадом гибких ветвей плакучей ивы, Тимоти достал томик Петрарки, раскрыл страницу, отмеченную плетеной закладкой и, прикрыв глаза, расслабленно прислонился к шершавому стволу. Совсем скоро наступят долгожданные каникулы, все школьные мучения закончатся, и он сможет без зазрений совести с головой погрузиться в любимое дело — чтение и переводы.
— Добрый вечер, мистер Тейлор.
Юноша вздрогнул и, захлопнув книгу, быстро поднялся.
— Добрый вечер, сэр.
Чарльз Воган бесцеремонно вытянул из его руки томик и, глянув на тиснение, скептически приподнял бровь.
— Хм… Франческо Петрарка, «Сонеты о любви»… Вам не кажется, что это чтиво несколько неактуально, если учесть, что завтра вас ждет контрольная работа по моему предмету? Хотите сказать, что готовы к ней?
Тимоти непроизвольно сглотнул, отметив в голосе профессора некоторую угрозу, и смело поднял глаза.
— Да, сэр. Я подготовился.
— Что же, это замечательно, — кивнул преподаватель, — но раз вы располагаете массой свободного времени, негоже проводить его в праздности. — Он положил томик в карман своего безупречного фрака и растянул губы в ехидной усмешке. — Подготовьте мне к завтрашнему утру реферат на пятнадцать страниц, скажем… о труде нашего великого соотечественника Исаака Ньютона — «Математические начала натуральной философии». Это не должно составить вам труда, все необходимые источники и материалы есть в библиотеке, вам следует лишь ими воспользоваться.