- Нет, - повёл головой старичок. - А что?
- Жужжит у вас что-то.
- Это у вас жужжит, - улыбнулся хозяин. И добавил бесцеремонно: - В голове.
- То есть... - повторно опешил Станислав Геродотович. - Это почему вы так решили? У меня, знаете ли, нервы в порядке. И голова тоже.
- Да ваша голова и не виновата, - отозвался дедушка. - Это обычный такой эффект. Просто я, видите ли, марсианин.
"Ах, вот оно что! - подумал Станислав Геродотович. - В данном случае мы имеем дело с психически нездоровым человеком".
Привычка даже мысленно, наедине с собственной головой, говорить "мы" и "в данном случае" выработалась у Станислава Геродотовича в процессе курирования интернов. Если бы вы, дожив до тридцати восьми лет, чуть не каждый божий день экскурсировали по больнице студентов, заводили их в палаты и, демонстрируя больных, повторяли из раза в раз: "Здесь мы видим интересный случай аппендицита..." или "В данном случае мы имеем дело с острым циститом...", то не исключено, что и у вас появилась бы подобная привычка.
"Надо быть осторожным, постараться не волновать больного", - подумал Станислав Геродотович далее, а вслух сказал:
- Марсианин... Ага... Очень интересно. И давно?
- Э-э... - замялся дедушка, - лет эдак... Вы точный отрезок времени хотите знать?
- Да в общем-то, точность не принципиальна, - пожал плечами Станислав Геродотович. - Можно и приблизительно.
- А, ну тогда — довольно давно, - с облегчением вздохнул этот странный человечек.
- Как интересно!
- Память у меня уже не та, - посетовал дедушка.
- Понимаю, - кивнул Станислав Геродотович. - А разве на Марсе таки есть жизнь?
- А куда ж ей деться-то, - пожал плечами старичок. - А вы, наверное, думаете, что я — того? - лукаво прищурился он, немного подумав, и сделал жест у виска, будто провожал Станислава Геродотовича в плаванье.
- Честно говоря... - начал было подшефный Эскулапа, но остановился, вовремя осознав, что признание может таки взволновать больного. И быстро нашёлся с продолжением фразы: - Честно говоря, я о вас пока ничего конкретного не думаю.
- То-то и оно! - с неожиданной горячностью произнёс этот странный гражданин. - То-то и оно, что не думаете!
- Прежде, чем мы вступим в какую-либо полемику, - осторожно сказал Станислав Геродотович, - позвольте поинтересоваться вашим именем-отчеством. А то неудобно как-то.
- Гм... - дедушка, кажется, был выбит из колеи этим простым вопросом. - Сегодня меня зовут... - он возвёл очи горе, - дай бог памяти... Глеб Родионович, да.
- Сегодня... - кивнул Станислав Геродотович. - Ага...
- Ага. А вас, простите, как звать-величать?
Станислав Геродотович назвался.
- А по фамилии?
"Странный он какой, - мысленно проворчал доктор. - А ведь с виду совсем здоровый человек".
- Так ли уж важна фамилия? - сказал он вслух.
- Совсем не важна, - радостно согласился Глеб Родионович. - Это я так, для проформы спросил. Хотите чаю?
- Я, собственно, не за тем, - припомнил Станислав Геродотович цель своего посещения. - Я поговорить с вами хотел.
- Вот за чайком и поговорим, - отрезал дедушка и...
Этого Станислав Геродотович никак не ожидал. Он тут же забыл и цель своего посещения и серьёзный настрой.
Дедушка не встал. Он вдруг и быстро отдалился от стола, не меняя своего положения. Как сидел так и отодвинулся, словно стол и дедушка вдруг превратились в магниты и оказались друг к другу одинаковыми полюсами.
Потом, развернувшись и всё так же не меняя положения, он двинулся на кухню. Только теперь, когда стол уже не скрывал хозяина, Станислав Геродотович увидел, что дедушка сидит в инвалидной коляске.
Желание разговаривать с Глебом Родионовичем на серьёзную тему его несерьёзного поведения и загрязнения городской среды сразу пропало. Станислав Геродотович, несмотря на всю свою серьёзность, был человеком добрым и чутким. Он моментально представил себе каждодневную жизнь дедушки: его одиночество, недостаток общения, невозможность устроить себе вылазку в парк Космонавтов, и много чего ещё. Теперь, с новой точки зрения, самолётики совсем не выглядели хулигански-издевательскими, а приобрели оттенок печальный и душещипательный. А ведь мало того, у человека ещё и с головой не всё ладно. От одиночества, наверное.
"Ай-яй-яй... - сказал себе Станислав Геродотович. - И что ж теперь делать?.. Ай-яй-яй, знаете ли..."
- Может быть, вам помочь? - крикнул он в кухню.
- Нет-нет, не беспокойтесь, - был ответ.
Пораздумав, Станислав Геродотович решил, что попьёт с хозяином чайку и уйдёт. Ничего, конечно, ни про самолётики, ни про захламление улиц говорить он не станет.
Отшумел в кухне чайник, отзвенела посуда; Глеб Родионович вернулся, держа на коленях небольшой поднос с чашками и коробкой чая, а в руках — вазочку с печеньем. Потом сделал ещё один заезд на кухню и возвратился с пыхтящим чайником.