– Доча! Сонечка, иди ко мне, – руки отца обняли за плечи и притянули в любимые объятия.
– Пап…там…
– Да, я знаю. Пошли скорее от сюда.
– Подожди… кхм… Тарас… – я выдавливала из себя слова через удушающий кашель.
Папа уверенно вёл меня к своей машине, у которой стоял Сергей. Великан помог сесть на заднее сиденье, рухнул рядом, достал из кармана маленький фонарик и стал проверять глазницы, мерить пульс. Папа лихо стартанул с места, увозя от ужаса, который за малым не случился.
***
– Как ты себя чувствуешь? Я принёс сладкий чай.
– Горло саднит и немножко тяжело дышать, а так нормально.
Безумно хотелось спать, но больше в душ. Света к нашему приезду приготовила мою комнату. Карат, папин большой мастиф, как никогда ластился, поскуливал и старался всё время быть рядом. Пёс чувствовал моё внутреннее состояние, которое я пока не хотела показывать близким.
– Понимаю, эти бестолочи переборщили с дымовухой.
Папа поставил поднос на прикроватную тумбочку и присел на край кровати. Матрас тут же прогнулся под его весом. Слегка взлохматив волосы, он стал осматривать комнату, явно подыскивая слова.
– Помню, как перестраивал этот дом… Дел было уйма. И ты единственная, кто помогал. Воду носила, за Каратом следила. А как всё было готово, ультимативно заявила, что эта комната будет твоей…
– Мне она сразу понравилась.
– Так и понял… Эта комната всегда будет твоей, а ты всегда, в любое время можешь здесь жить.
– Спасибо, папуль, – подалась вперёд и крепко обняла его. – Люблю тебя.
– Сонь… Не хочешь узнать про него?
Папа внимательно всматривался в моё лицо, медленно поглаживая по плечам. А ведь хотела и безумно хочу!
– Ты просто скажи, что всё хорошо.
– Почти. Сейчас он в больничке, а потом его, как главного героя, – папа ухмыльнулся на последнем слове, – потаскают немного…
– В каком смысле?
– Даст показания, ответит на ряд важных следствию вопросов, и отпустят.
Чтобы не выдать своего волнения, потянулась к кружке с чаем. Но папа опередил. Подал в руки и снова уставился проницательным взглядом.
– Тех мудаков уже не отпустят. Загремят в места лишения надолго. Им за соучастие в госизмене чуть ли не пожизненное светит.
– Тарас… Он же с ними был. Его тоже могут?
– Могут, но не станут. Мы договорились, чтобы его чистеньким отпустили.
От облегчения не смогла спрятать улыбку. Папа кивнул и встал, делая несколько больших шагов по комнате.
– Ты мне лучше скажи: не передумала уезжать?
– Нет… не передумала. Мне так будет легче…
– Сонь… ты не права.
– В чём я не права, пап? В том, что хочу наладить свою жизнь? Что стремлюсь к своей мечте и судьба даёт такой шанс, а я должна его упустить?
– Это вот как раз и понятно. Но не права по отношению к нему, – папа снова сел рядом и взял за руку, – он ведь жизнь готов был за тебя отдать. Любит тебя, поганец.
– Только его любовь не настоящая…
– В смысле?
– Не знаю… – отставила кружку в сторону. От тёплого напитка горлу стало легче. – Детская какая-то. Я не чувствую в нём уверенности. Пошутил, поиграл глазками и тут же откатился в своих словах обратно.
– Ну не всем же быть такими, как я, – папа попытался вставить свою шутку, но улыбка погасла, когда я всерьёз кивнула на это.
– Именно! Я всегда искала такого, как ты. И в нём я хотела видеть хоть и не тебя, но очень что-то близкое. Пап, я для него как заветный приз в гонке, но ведь это не так!
– Ответь только на один вопрос. Больше для себя.
– Спрашивай, раз такая пляска пошла.
– Ты его любишь? Если нет, то я молча послезавтра отвезу тебя в аэропорт и даже звонить первое время не стану.
Я горько улыбнулась. Ведь я впервые готова в голос озвучить то, что уже давно поняла.
– Люблю… И от этого только хуже.
– Хреново… или нет. Но вот что я тебе скажу. Просто выслушай, – так откровенно с папой мы разговаривали только в моём детстве. И сейчас мне было жутко неудобно. – Поговори с ним. Обязательно скажи об отъезде, выслушай Тараса. Он хороший парень, просто голова не на месте, и только ты сможешь её ему вставить туда, куда надо.
– Я подумаю.
– Вот и хорошо. Каждый ошибается, делает глупости и учится на своих ошибках. Странно, но в него я верю.
– С каких это пор ты полюбил Тараса?
– Не важно. Ты, главное, не руби сплеча. Подумай и дай ему шанс.
– Всё, пап. Теперь ты на меня давишь.