Ага, конец света, будь он неладен: перед глазами все вдруг ярко вспыхнуло и тут же мгновенно померкло. Как будто кто-то дернул рубильник.
– Я не дам этому коновалу к себе прикасаться!
– Да он к себе прикасаться и не собирается, – хмыкнул Диего. – Только к тебе. И потом, другого коновала у нас все равно нет.
– Пусть только попробует подойти… Я ему устрою контроль расстояния!
– Да ладно, не горячись! Ну с кем не бывает?
Увещевания продолжались уже примерно пару минут. С того самого момента, как я, очнувшись после глубокого обморока, сорвался с кушетки, на которую был уложен еще во время беспамятства, и отпрянул подальше от ученого-неумехи, телохранителя-шутника, а главное, подальше от школьницы, чьи глаза хоть и были почти на мокром месте, но смертоносные для меня качества оставались в полной боевой готовности. Правда, сейчас взгляд инфанты был направлен куда угодно, только не в мою сторону, потому что два умника мужского пола догадались начать меня осматривать, а вот об одежде заботиться не постарались.
– Надо было привязать, – глубокомысленно подытожил Диего.
– Хватит, допривязывались!
Наверное, будь мой голос в порядке, он звучал бы более угрожающе, но сейчас все, на что я был способен, это издавать хрип, похожий на треск помех в ломаном микрофоне комма.
– Я всего лишь попрошу сеньору, – улыбнулся верзила. – Просто подойти ближе. И у нас все получится.
Да, именно это-то и пугало. «Все», говорите? Можно подумать, уже случившегося им мало!
Я не горел желанием переживать насильственный обморок повторно, тем более легкое онемение в мышцах еще никуда не делось, но тут девочка тоже решилась принять участие в разговоре:
– Я не буду к нему подходить, Диего. Как бы ты ни просил.
И голову подняла, гордо так. Тряхнула затылком, как породистая лошадка.
– Но почему, сеньора миа? – Кажется, телохранитель впервые в жизни удивился.
– По нашей вине этому человеку уже причинен… вред. Я не хочу, чтобы стало еще хуже. Это… – Тут природная гордость юной инфанты почему-то взяла перерыв, и Элисабет продолжила уже всхлипывая: – Это неправильно!
И что я здесь делаю? Ах да, выполняю приказ. А что они все здесь забыли? Тоже мне, картель… Ну сказала девочка глупость. Заблуждается. Не встала еще на путь истинного главы клана. А вы-то почему молчите? Вы же должны ее подбадривать, поддерживать, подзуживать, наконец! Нет, стоят, словно воды в рот набрав. Конечно, послушание – это хорошо. Верность своему шефу – просто замечательно. Но намного чаще в жизни случаются мгновения, когда надо всего лишь сделать выбор. Вовремя.
У меня не было информации для анализа. Почти никакой. И не оставалось ни одной лишней минуты на обдумывание. Все, что имелось при мне, это совершенно слепая злость и вдрызг зареванное отчаяние. Ради чего, спрашивается, я с утра занимаюсь… Действую по обстоятельствам, в общем? Ради чего, наконец, оглоушил одного из немногих людей, на которых вовсе не хочу поднимать руку, ни при каких обстоятельствах? Чтобы мы сейчас все дружно сели на пол и заплакали?
В таком состоянии девочка не нужна спецслужбам: она не сможет отдавать убедительные приказы. А прятаться… О да, спрятаться было бы в самый раз. Вот только мне до Барбары сейчас никоим образом не добраться, а объясняться с полицией бесполезно: если отдельные офицеры и знают мое имя, то я-то понятия не имею, где искать этих самых офицеров. И если по кланам вдруг пройдет слух, что наследница Арагоны переступила порог полицейского участка… Лучше уж ей тогда сразу умереть.
Что остается? Только отбить мяч на угловой и приготовиться к новому штурму ворот.
– А в городе вы мне показались серьезными людьми. Такими, с кем и впрямь не грех замутить… что-нибудь этакое. Но, как сейчас вижу, я попал в натуральный детский сад.
– Ты и сам хорош! – буркнул Диего, не возражая, впрочем, против данного их компании определения. – Зачем беготню устроил?
– Имею право! Может, это мой фирменный стиль. Я бы на тебя посмотрел с такими татушками!
– А что, идея богатая, – задумчиво подхватил Ли, проходясь нехорошим взглядом по могучим бицепсам телохранителя. – Гель ведь можно и подкра…
Окончание слова он прохрипел куда-то в воротник халата у себя под горлом, судорожно болтая ногами в воздухе. Поведение этой парочки так живо напомнило мне Отдел, что я ностальгически вздохнул. Но время шло, оно, проклятое, всегда куда-то идет, а потому медлить не имело ни смысла, ни удовольствия: