- Ты полный кретин, что ли? - поинтересовался я. - Ты еще у меня тут интервью возьми. Давай на сушу вылезем, там я тебе хоть марсианского слона покажу, но не здесь же!
- А тогда скажите... эти... - он из последних сил набрал воздуха. - Кодовые слова!
Пару секунд я сумрачно и молча колыхался рядом с ним в ледяной воде, не зная, смеяться мне или плакать. Но годы работы, к счастью, развили мою зрительную память, и особенно сильно это проявлялось в стрессовых ситуациях. Поэтому я вздохнул, протянул вперед руку, положив ее на плечо осведомителю, и сердечно произнес:
- Стюардесса Ирина потеряла веер. ...Полезли на берег, а?
Дальнейшее описывать было довольно печально. Остаток вечера мы провели, сидя в выжатой одежде и пытаясь согреться машинными печками. Нужными сведениями мы обменялись, но что меня, что его не оставляло чувство некоторой неловкости, как будто мы назначили друг другу свидание и только потом спохватились, что среди нас ни один не является женщиной.
Но хуже всего было не это, а то, что встреча записывалась на маленькую камеру в машине осведомителя, и видео с этой камеры он передал мне как отчет для Карги. Я, как говорится, «вместо тысячи слов» представлял себе лицо начальницы во время просмотра этого триллера, и честил себя последними словами. Хреновая работа, на твердую двоечку: опоздать, перепугать осведомителя диким появлением, да еще и забыть сказать первым делом кодовые слова... Ладно еще, сейчас ничего от этого не зависело, и мы просто развлеклись. А если бы обстоятельства были другими? Если бы, в конце концов, река оказалась мелкой и осведомитель погиб? Тоже бы оправдывался, что долго детей из садика забирал и с женой поссорился? Такого непрофессионализма надо поискать...
Домой я вернулся часам к одиннадцати, ожидая много чего. Но меня вышел встречать только Тобик, да и тот только с один действующим глазом. Свет везде был потушен, дети спали в своей комнате, а в нашей, к моему облегчению, обнаружилась Ксюшка. Она спала, закутавшись в шарф и простуженно сопя носом во сне, на своем обычном месте, и на кровати рядом с ней, против моего ожидания, не было возведено государственной границы и не лежали противотанковые ежи. То ли она решила простить меня заочно, то ли у нее по болезни не было сил на адекватный ответ Чемберлену. Затаив дыхание, я наклонился над ней и погладил по голове и щеке. Она в полусне протянула руку, тоже пощупала меня и пробормотала:
- Колин, это ты? Чего-то у тебя волосы мокрые...
- Купался, - пояснил я шепотом и тоже хлюпнул носом, как она. Ксюшка заворочалась и подвинулась:
- Ты ложись...
Чувствуя себя от ее мирного и даже нежного тона в лучших православных традициях: то есть, недостойным грешником, я послушно улегся рядом с ней и немного повозился, пытаясь пристроить левую ногу, которую от купания в ледяной воде начало нещадно тянуть и выламывать. Полусонная жена легла ко мне на плечо и превратилась в полностью сонную, у меня же сна почему-то не было ни в одном глазу. Воистину, иногда худшее наказание — это его отсутствие...
Чтобы хоть чем-то заняться, я принялся уныло водить глазами по комнате. Зрение немного приспособилось, темнота превратилась в серость, усеянную помехами, похожими на телевизионные. Сквозь эти помехи проступили стоящие на пианино две вазочки с очертаниями кленовых листьев. Все-таки набрали... Неужели Ксюшка ребят одних выпустила? Да нет, вряд ли, наверняка, сама с ними сходила, в больном виде, и теперь, вот, хлюпает... Как бы хуже не разболелась. А мне на десерт досталась одна единственная мысль: семьянин из меня отвратный, но и профессионал сомнительный, так что теперь даже оправдаться великими деяниями не получится. Мог бы с детьми и поприветливей поговорить. Мог бы вообще послушать, что они сказали. Мог бы, в конце концов, видя, что не успеваю, послать к осведомителю кого-нибудь еще. Это же не вопрос жизни и смерти, я сразу понимал... «Но тебе же не хочется вникать в какую-то скучную семейную жизнь, - проснувшись, ехидно проскрипел внутренний голос. - Тебе только праздник и взрыв эмоций подавай. Ты-то, конечно, в детстве листики и камушки не собирал, ты у нас, гений, сразу доклады на симпозиумы писал! Что тебе до состояния каких-то там жены и детей, когда нужно срочно искупаться в этой... как ее...»
Я вынул из-под одеяла мобильник, загрузил карту и выяснил, что река, в которой мы купались, называлась Моча. Это так хорошо вписалось в общую картину, что я даже не удивился. Внутренний голос тоже заткнулся, поскольку все сказал, а я приготовился не спать до рассвета и даже собрался было встать, но тут снова зашевелилась Ксюшка.
- Лежи, лежи, - бормотнула она, прижимаясь покрепче. - А листья это я Беньку попросила принести, не выходила я, не волнуйся... Извини, что привязалась, я знаю, как противно, когда мешают в расследовании, просто я из-за этой болезни какая-то нервная и капризная стала...