Итак, в силу этого военного плана наши войска должны двигаться на восток и северо-восток. Самое большее – было предусмотрено, что немцы могли бы нарушить нейтралитет Бельгии, чтобы вторгнуться во Францию по правому берегу Мааса. Прежде, в 1911 г., другой план, выработанный генералом Мишелем, допускал гипотезу, что неприятель будет пытаться окружить нас на территории с гораздо большим радиусом. Наш генеральный штаб не желал исходить из предположения, построенного на столь наглом нарушении международного права. Честная, слишком честная ошибка. Мы не знали и скоро должны были узнать, к своему ужасу, что с 1891 г., то есть с того времени, когда граф Шлиффен заменил Вальдерзее и стал во главе германского генерального штаба, все стратегические концепции Берлина строились на презрении к нейтралитету Бельгии. Генерал фон Мольтке, ставший в 1906 г. преемником Шлиффена, по-видимому, остался верным главным идеям своего предшественника. Не придется ли нам завтра, в последний момент, изменять наши главные военные диспозиции?
Пока что все идет так, как только можно желать. В печати ни одного диссонанса. Объявлено осадное положение, введена цензура. Однако в атмосфере всеобщего энтузиазма ни одна из этих исключительных мер не является действительно необходимой для обеспечения единства в общественном мнении всей нации. Министры без особых усилий дают живой пример согласия, они забыли, что вчера почти все они были моими политическими противниками6, они выражают мне горячую преданность, министры, стоящие во главе самых важных ведомств, посещают меня в моем рабочем кабинете несколько раз в день, кроме того, мы решили ежедневно собираться под моим председательством в совете министров или в совете национальной обороны. На этих собраниях с полнейшим доверием друг к другу мы рассматриваем бесчисленные вопросы, которые ежечасно встают перед нами как за границей, так и внутри страны.
Австро-Венгерская монархия, в интересах которой Германская империя объявила войну сначала России, потом Франции, ставит себя в парадоксальное положение: она еще не порвала дипломатических сношений ни с Францией, ни с Россией. Однако она снова приступила к бомбардировке Белграда и произвела военную демонстрацию на Прибое в Санджаке3*. Циркулирует даже слух, что она отправляет на наши границы в обмен за баварские или эльзасские войска свой 24-й инсбрукский корпус и славянские полки4*. В то же время граф Берхтольд жалуется нашему послу на «варварские высылки», жертвой которых якобы стали австро-венгерские подданные, проживающие в Париже5*; а между тем в этот самый момент граф Сегени выразил Гастону Думергу благодарность за наше благожелательное отношение к его соотечественникам. Тем не менее граф Берхтольд заверяет Дюмена, что возможность столкновения французских и австро-венгерских войск совершенно исключается. Где правда? У нашего посла создалось убеждение, что Вена просто старается избежать одновременного разрыва с Россией и Францией, так как транспорты австрийских армий в Галиции еще не закончились.