Нам недавно на занятиях рассказывали про Павла Беркутова повелителя огня, он в одиночку всю Москву после Прилива зачистил от миазмов и эманаций! А еще он такой красавчик! Высокий, мускулистый, с огненно рыжей шевелюрой, до плеч, и такой белоснежной и чарующей улыбкой! За разрешение повесить его портрет в казарме целое побоище, то есть соревнование между ротами было, пришлось даже немного уменьшать свои ограничения на характеристики, чтоб выиграть!
Так о чем я? Ах, да, кроме повелителей с эманациями хаоса отлично справляется функция поиска союзников, а еще недавно ученые нашли еще какой-то способ защищать людей от энергии Хаоса и проводят массовую вакцинацию, но в первые недели удержали ситуацию именно повелители.
За такими размышлениями я чуть не прозевала завершение присяги и команду:
— Смирно!
Я замерла заученно глядя перед собой, к выполнению команд тут относились особенно строго не позволяя ни малейшей расхлябанности, и тем более пренебрежения. Этот урок нам пришлось выучить самым первым и приятного в этом мало. Глядя в пустоту на меня неожиданно нахлынули воспоминания о первых неделях в кадетах…
Восторга от своего нового положения я не испытывала, но прекрасно понимала что могло быть гораздо хуже, так что никаких глупостей не устраивала, и сразу же попыталась встроиться в новую жизнь, принимая все как неизбежный факт, с которым ничего не могу сделать. Как уже говорила, первые дни были настолько забиты физическими нагрузками, что больше ни до чего не было дела, но потом режим чуть ослабили, правда только в плане нагрузок, а вот дисциплина стала только строже, а вместе с ней и чудовищное, затягивающее однообразие похожих как под копирку дней.
Дней наполненный бесконечной и бесполезной муштрой и глупыми выматывающими заданиями. Даже физические тренировки были практически бессмысленные, поскольку не дополнялись энергетической подпиткой для развития характеристик и не были достаточно интенсивными для этого, но все равно были выматывающими. Но физические нагрузки не самое страшное, для меня они вполне привычны, хуже именно отсутствие смысла и хоть какой-то логики и смысла наших действий.
Все почему-то жалуются на женскую логику, но, наверное, они просто не знакомы с военными. Вот скажите зачем, к примеру, для похода в столовую, которая рядом с плацем сначала идти в свою казарму, которая на другом конце школы, и, не задерживаясь там развернуться и идти в столовую, и еще орать, что мы опоздали, потому что медленно плетемся!
А потом еще начались дурацкие тревоги и построения по ночам. Построится, форма одежды номер два, номер три и прочее. Даже одежда одинаковая и мы все одинаковые, ни минуты свободного времени, прогулки только в строю. Возможности уединится никакой, в туалете кабинки и те отсутствуют. При этом даже познакомится толком не получается из-за постоянных занятий. Вся эта обстановка очень сильно давила прежде всего морально. Дополнительные трудности доставляло сходство казармы с воспоминаниями о детском доме, тем не менее, хоть и со скрипом, но у меня получалось привыкать к новым порядкам.
Другие девчонки тоже постепенно втягивались, подстраиваясь под новые условия, но были и те, кто пытался вырваться из этой круговерти, устраивая бунт или истерику. Впервые такое случилось уже на второй день, и весь взвод выгнали на утреннюю тренировку только в трусах и майке. Вроде ничего страшного, зарядка проходила в помещении, не холодно, да и не голыми же, но вот стоило оказаться в одном строю с почти сотней нормально одетых девочек, выделяясь на их фоне, как от стыда хотелось провалиться сквозь землю. За нарушение дисциплины были и другие наказания, подобранные с фантазией и выдумкой, что очень сильно ускоряло привыкание к новым реалиям, тем более что и поощрения за успеваемость в строевой подготовке тоже были…
Первым признаком того, что я, наконец, понемногу привыкаю к новым условиям, стало желание общения. Поначалу я сторонилась других девочек, но в какой-то момент осознала, что мне скучно, присоединяться к большим компаниям не хотелось, все же, как бы я не убеждала себя, что это не детдом…
В числе одиночек я была не одна, но если я сама старалась дистанцироваться, то у Ли Джи особого выбора не было. Джи была китаянкой, основная проблема которой состояла в практически полном незнании русского языка, а в дополнение к этому она была столь же миниатюрной, как и я. То есть отличная цель для вымещения раздражения всех остальных не способная ответить ни словом, ни делом. Конечно, воспитатели быстро пресекали любые, как тут говорят неуставные отношения, но от мелких придирок это не спасало. С Джи мы сошлись на почве языка, я оказалась единственной с кем она могла нормально общаться, и когда китаянка поняла, что я неплохо знаю китайский, стала держаться рядом. Отверженная китаянка у меня с угрозой никак не ассоциировалась, как и с призраком детдома, так что ничто не мешало нашему знакомству, и мы как-то быстро сдружились.